Фронтовик. Без пощады!

– Вот и славно, а то скоро поезд товарный должен быть. – Обходчик взял фонарь и вышел на крыльцо.

Андрей уселся на табуретку. Ему надо было обдумать, что говорить начальству. То, что вор выпрыгнул из поезда, объяснений не требует. Почему он выстрелил? Да Федька с заточкой бросился на него. Вот он и пальнул в порядке самообороны. Надо твердо стоять на этой версии, тем более что свидетелей нет.

Он попил еще чайку с обходчиком, откинулся спиной на стенку и задремал. Сквозь дрему слышал, как несколько раз выходил обходчик, встречая поезда.

В шесть утра зазвонил телефон, и Андрей очнулся от дремы. Голова была тяжелой.

Обходчик снял трубку.

– Это тебя, товарищ! – Он протянул трубку Андрею.

– Диспетчер говорит. К вам дрезиной выехала группа, встречайте.

Андрей вскочил, потер ладонями лицо. Хотелось есть, завтракал он сутки назад.

Вскоре подкатила мотодрезина, с нее спрыгнули четверо в милицейской форме, все незнакомые.

Андрей вытянулся, доложил старшему:

– Сержант Фролов.

– Куда идти?

– По путям несколько километров, потом вправо.

– Едем.

Дрезина довезла их до места, где Андрей вышел на насыпь – он запомнил его по километровому знаку.

Водитель дрезины, высадив их, уехал. Нельзя надолго занимать пути, надо было пускать поезда.

Они шли около получаса, и Андрей точно вывел группу к трупу.

– Молодчина, не заплутал. А уходил отсюда уже в темноте?

– Я в разведке на фронте служил.

– Понятно.

Эксперт сделал несколько фотографий с разных ракурсов, снял отпечатки пальцев.

– Он это. Видел я его живьем, давно, правда. Теперь подробно доложи, как было дело.

Андрей рассказал, как стоял у пакгауза, как увидел Федьку, не успев никому доложить – не было времени. Как сам сел в поезд и начал обходить его, досматривая документы, и как Федька, стоящий в тамбуре, сиганул с поезда.

– Не побоялся с поезда прыгать? – спросил его старший.

– Побоялся упустить, – признался Андрей. – Он здоровый и бежал, как лось. Я стрелял несколько раз издалека, ранил его. А ближе подошел – он на меня с заточкой бросился. Пришлось… – Андрей не договорил.

– Да, Федька был силен. Оперативники его втроем еле скрутили, когда брали. Ты бы один не справился. Поделом, собаке собачья смерть.

– Деньги считал?

– Нет. Открыл саквояж, глянул – деньги в банковской упаковке.

– Молодец. Не без шероховатостей, правда, но в целом – молодец.

– А что надо было делать?

– По ногам стрелять. У него подельник на свободе остался. Допросили бы – Носа бы взяли.

Вмешался другой оперативник:

– Так тебе Федька все и сказал. Он никого из подельников раньше не сдавал, все на себя брал.

– Это да.

Старший посмотрел на часы:

– Машина должна к будке подойти. Фролов, иди встречай, дорогу покажешь. Труп надо забрать на опознание. Ты заварил эту кашу – тебе и топать.

Идти по светлому – это не ночью спотыкаться.

Андрей добрался до путевой будки, где уже стоял крытый грузовик из Управления.

Добирались кружным путем.

Глава 5. Офицер

Пока доехали до Москвы, было уже три часа пополудни. Потом Андрей писал рапорт о происшествии и применении оружия. До своего отделения он добрался уже к вечеру – оружие сдать надо.

Начальник дожидался его:

– Доложи, как обезвредили Федьку Одноглазого, да с подробностями. С меня ведь начальство спросить может.

Андрей рассказывал ему битых полчаса – о том, как Федьку увидел, как тот в вагон на ходу вскочил. И даже о том, что Федька его ударил, не умолчал.

– В рапорте о том написал? – насупился начальник.

– Никак нет.

– Правильно, продолжай.

Закончил Андрей свое повествование тем, что раненый Федька с заточкой на него кинулся, и он в порядке самообороны выстрелил ему в голову.

– Все правильно сделал, молодец! Преступник обезврежен, причем преступник опасный, рецидивист. Деньги изъяты, и, я думаю, на днях будут возвращены на фабрику. Отлично! Работали многие: МУР, наш уголовный розыск. А ты, можно сказать, точку в деле поставил. Вижу – устал, двое суток на ногах. Своей властью даю тебе два дня отдыха, отсыпайся.

– Спасибо! Устал я, спать охота.

– Вот и иди.

Андрей поплелся домой. Чувствовал он себя, как выжатый лимон. Голова тяжелая, соображает туго, ноги налились чугуном.

Тетка встретила его причитаниями:

– Ты бы хоть предупредил, что не приедешь! Я тебе еду в старую душегрейку укутала, а тебя все нет… Я понимаю – служба, но не двое же суток подряд! Я уж испереживалась вся – не случилось ли чего?

– Что со мной может случиться? На фронте уцелел, а тут – дома. В оцеплении стоял.

Андрей не хотел волновать тетку: старая она уже, вдруг сердце прихватит или давление подскочит.

Он съел кашу, не чувствуя вкуса, разделся и лег спать. Господи, как же хорошо дома!

Проснулся он, когда за окном стояла темнота. Тетка ходила на цыпочках.

– Сколько времени?

– Десять часов.

Андрей поднял голову с подушки:

– Утра или вечера?

– Вечера, конечно. Ты чуть ли не сутки проспал. Есть хочешь?

– Как волк!

Андрей сбегал в туалет, умылся.

Тетка поставила еду на стол. Отварная картошка с укропом, селедка, черный хлеб, чай с сушками.

Андрей потянул носом – пахнет вкусно. И он накинулся на еду.

Тетка смотрела жалостливо.

– Андрей, у тебя зарплата когда?