Фронтир Индикона

Петляя между склонами, покрытыми сплошным ковром острых осколков и колючек, я метр за метром продвигался к главной высоте. Подобрал массивный обломок порфирита в форме пирамиды с острыми гранями, считай готовое рубило, будет чем образцы отбивать или дерево перерубить. Наконец-то добрался до подножья, немного отдохну и на штурм. Тело, образующее холм, разительно отличалось от соседних по цвету и составу. Тут присутствовали следы щелочных полевых шпатов и лейцита, повсюду выступающих в виде светлых пятен. Подобные вкрапления образуются при застывании бедных кремнезёмом лав в эффузивных породах. Теперь смотреть нужно внимательнее, может попасться интересная порода. Шёл к вершине не торопясь, по спирали, внимательно изучая обломки. Как чувствовал! Расколов очередной камень, увидел на сколе, белые наросты с острыми мелкими кристаллами. Черты не оставляет, угол между плоскостями спайности меньше прямого, фактура зернистая, сплошная, кристаллы словно вросли в камень. Без всякого анализа понятно — это микроклин или калий натриевый, полевой шпат, не самый распространённый минерал. Беру, однозначно беру, пойдёт как посредственный абразив для шлифовки, у него твёрдость хорошая как у кварца — семёрка по шкале Мооса. Это ценное сырьё и применений у него масса. Можно использовать как связующее для точильных кругов и плавень для керамики, и отощающая добавка в производстве электроизоляционной керамики и фарфора, и много ещё чего.

Дальнейшие геологические исследования я волевым усилием прекратил и стал карабкаться вверх по крутому склону на вершину, чтобы наконец осмотреть местность. Подъём дался нелегко, хотя груз я оставил внизу. С собой захватил лишь несколько коряг, чтобы связать на вершине знак.

Дыша словно паровоз, тяжело вполз на вершину. Непривычно, на такой-то жаре. Сама вершина не впечатлила — каменистая, даже трав нет. Но сверху открывался шикарный вид — пронзительно-голубое небо с редкими перистыми облаками, и на контрасте широкие просторы зелёной саванны. По правую руку виднелась ещё более высокая гряда, сплошной стеной уходящая за горизонт. Прямо, километрах в тридцати, стояли заросли леса, но самое интересное, перед ними отчётливо виднелись толстые стволы-бочки баобабов.

— Ура! Мне повезло! — как же я обрадовался неожиданному открытию. — Сработало предчувствие, сработало! Не зря я сюда шёл!

Баобабы — удача с большой буквы! Там обязательно должна быть вода и не так далеко, на глаз, километров пятнадцать будет, до ночи должен успеть. Связал знак. Вершина голая и он будет виден издалека. Если кто-то будет проходить рядом, то его сложно не заметить. На коре нацарапал записку следующего содержания:

«Внимание! Направляйтесь на юг, по стрелке на знаке, на полпути к лесу, примерно через 10 км, увидите скопление баобабов. Буду ждать вас там. На месте все объясню.»

Подумав, ещё дописал:

«Крайний левый холм, в расщелинах, растёт древовидное алоэ, его листья утоляют жажду.

Ярослав.»

Написал на русском и продублировал текст на английском, дополнительно нарисовал простенькую карту, где обозначил, знак «баобаб» и направление движения. Закончив с писаниной, с чистой совестью спустился вниз и направился на юг в сторону леса.

Около часа я дефилировал между подошвами холмов, оптимизируя путь и, наконец, вышел на оперативный простор саванны. И тут удача мне ещё раз улыбнулась, я наткнулся на выходы сланца — камень условно годный для орудий труда и оружия. Камень так себе, серицит-хлорит-кварцевый сланец, четвёрка твёрдость, скалываемость очень хорошая, довольно мягкий, его легко будет шлифовать и полировать, но в тоже время ломкий и хрупкий. Орудия из него не так просто сделать, применять придётся аккуратно, точить часто. Но тут или бери, или проходи мимо. Расщепив рубилом несколько пластов, я заново уложил груз в корзины, увеличив общий вес поклажи ещё килограмм на двадцать. Два широких тонких пласта я не стал дробить, а аккуратно оббив, перевязал верёвкой и перекинул через плечо поверх корзин, авось пронесёт, не расколю по пути.

Несмотря на груз, жёсткую траву и невероятное количество колючек, скорость почти не снизилась. Дело в том, что эти пять километров трава была невысокая и идти было легко. Я несколько раз делал замеры углов и записывал данные для будущей карты. Привычно считал шаги парами и вскоре вышел на полянку, покрытую пряно-пахнущей, болотно-зелёной травой, с редкими деревцами акации, с них я разжился длинными и прочными иголками, а ещё подрезал корни, выходившие на поверхность, очищал их от коры и жевал мягкие волокна — не хуже алоэ. Жидкость на жаре, да при таких нагрузках покидала организм со страшной силой. Набрал до кучи и травы, снопы которой переплёл и скатал в рулон, ну и в качестве вишенки на торте, мне достался — брошенный улей африканских пчёл, спрятавшийся в дупле.