Фронтир

Наблюдая за тем, как циркулирует целебная алая мана по моим энергоканалам, я решился на эксперимент. Мне было интересно, примет ли мой источник янтарные круды.

К ним я относился с опаской. И это логично. Ведь все, что было связано с магическими ядами имело тот самый янтарный окрас. Именно поэтому я не пытался поглощать эту энергию. Но здесь в Тени я увидел, что она может прекрасно взаимодействовать и с другими видами энергий. Как, например, в теле того же ската, что притащил мою клетку в этот лес.

Взяв в ладонь самое маленькое янтарное «зернышко», я аккуратно потянул из него ману. В этот момент я ощутил на кончике языка кисловатый привкус с легкими нотками горчинки.

Серебристые отростки моих каналов приняли янтарную ману настороженно, но постепенно, с каждым маленьким сгустком частички чужой энергии начали светлеть и распространяться по моему телу.

Кроме легкого головокружения и сухости во рту никакого дискомфорта я не почувствовал. Но спустя несколько минут и эти побочные эффекты исчезли.

Когда янтарный кристаллик превратился в серую пыль, я внимательно осмотрел свою энергосистему. Каких-то кардинальных изменений в ней я не заметил. Очень надеюсь, что я не потратил ценный круд впустую…

— Может, одного «зернышка» мало? — прошептал я себе под нос.

Сказано — сделано. На ладони в свете теневой луны блеснули еще два маленьких янтарных кристаллика.

В этот раз серебристые отростки поглощали желтую ману без опаски. Головокружения больше не было, как и сухости во рту. Лишь кислый привкус на языке, но уже без горечи. И всё… Больше я ничего не почувствовал и не увидел.

Разочарованно пожав плечами, я тихо вздохнул. Может быть, я что-то упускаю?

Выйдя из медитативного состояния, я решил немного размяться. Не выпуская из рук обломок прута, я опустил левую ладонь на пол клетки и тут же с шипением отдернул. Подушечки пальцев словно огнем обожгло.

— Зараза… — выругался я приглушенно сквозь зубы, рассматривая покрывающуюся красными пузырями кожу.

Из-за легкого наклона лужи с муравьиной кислотой кривыми тонкими дорожками растеклись по полу клетки. В одну из таких дорожек я и умудрился всунуть свои пальцы.

Кислота и яд подействовали мгновенно. Горевшая от ожога рука начала постепенно неметь. Я уже было схватился за алый круд, но вовремя остановился, наблюдая за любопытным процессом.

Моя энергия самостоятельно начала агрессивно реагировать на «вторжение». Ядовито-желтое пятно, разъедавшее мою кожу и постепенно проникавшее в мою кровь, было атаковано серебристой энергией.

До сегодняшнего дня, если в мой организм попадало отравляющее вещество, даже в малых количествах, от меня требовалась максимальная сосредоточенность на проблеме. После чего следовал мощный откат и несколько дней отдыха.

Сейчас же все было по-другому… Энергосистема функционировала автономно. Как будто программа действий была заложена в нее изначально. А ключами активации этой программы стали янтарные круды.

Кроме того, я был приятно удивлен скоростью, с которой проходила нейтрализация яда. А ведь в муравьиной кислоте он был явно очень высокой концентрации.

Пока наблюдал за происходящим, я отстраненно подумал, что было бы любопытно посмотреть на реакцию моего нынешнего организма на «Поцелуй болотницы», которым меня приказал отравить лорд Дарем, когда я сидел в Яме.

В течение часа ядовитое пятно перестало существовать, оставив после себя красные пузыри на коже ладони и тот самый едкий запах. Ну и еще боль от ожога, но с ней я был готов мириться.

Я снова просканировал свою руку и довольно улыбнулся. Секрет янтарной энергии раскрыт.

А что если…

Следующие часы до восхода теневого светила я один за другим скормил своему источнику все янтарные кристаллики. После каждого поглощения я попеременно макал кончики пальцев в лужицу с кислотой, наблюдая за реакцией моего организма.

После четвертого и пятого «зернышка» на подушечке большого пальца появился ожог, подобный тому, как если бы я дотронулся до металлической стенки горячего чайника. Затем начиналось онемение.

После седьмого кристаллика безымянный палец лишь покраснел и зудел. После десятого — исчезли жжение и зуд, но онемение осталось. После двенадцатого поглощенного мной янтарного круда, моя кожа реагировала на кислоту лишь легким покраснением, полностью сохраняя чувствительность.

В общем, единственным раздражающим фактором, не считая небольшого покраснения на коже, оставалась едкая вонь, которая даже не думала выветриваться.

Для чистоты эксперимента я окунул в центр самой большой ядовитой лужицы кончик прута. Сталь громко зашипела и задымилась.

— Очень хорошо, — улыбаясь, прошептал я.

* * *

Когда первые лучи теневого светила прокрались сквозь плотную листву, я решил, что мне пора выдвигаться. Жаль, что одежде и сапогам пришел конец. За ночь ткань и кожа сапог превратились в лохмотья. В общем, спуск я начал босиком и практически в чем мать родила.

И еще… После моих ночных экспериментов у меня появилась одна идея. Раз уж кислота красных муравьев для меня теперь безвредна, почему бы тогда этим не воспользоваться?