Фронтир

— Или мне нужно было пойти на смерть за сержанта Равеля, который много лет вел делишки с контрабандистами, подворовывая у нашего короля? И кто из нас тогда крыса?

— Ты — крыса! — тут же выпалил Видаль. — Тебя загнали в угол! Вот ты и пытаешься защищаться, выдумывая всякие небылицы! И еще… Ты действительно хотел, чтобы я ввязался в ваш спор, возникший из-за какой-то горничной?!

— Либо я сейчас говорю с идиотом, — усмехнулся я, слыша, как яростно дернулся после моих слов шевалье. — Либо с лицемером. Думаете, Патрик и его дружки решили поквитаться со мной из-за его невесты? О нет, шевалье! Патрик, как покорный пес, выполняет приказ капитана Луи де Рогана. Выкупив из рабства троих крестьян, проданных на невольничьем рынке в Сандане сержантом Роланом Буке, которых он должен был доставить в Западную крепость, я стал костью в горле капитана, нежелательным свидетелем. Патрик и его дружки, кстати, тоже в этом участвовали. Им моя смерть тоже выгодна. Только представьте реакцию графа де Брионна, когда я ему расскажу о том, что свободных крестьян с его земель наглым и циничным образом продают в рабство, вместо того чтобы доставлять их в Западную крепость. А если слухи обо всем, что здесь творится дойдут до его величества? Так что, шевалье, вам бы лучше заткнуться…

Вроде бы я их неплохо раззадорил. Теперь послушаем, что они мне наговорят.

— Ты — труп, — яростно шипя, повторил свою угрозу Патрик.

Наверное, он хотел еще что-то сказать и не он один, но где-то за моей спиной послышался характерный скрип открывающейся двери и в помещение, где нас содержали, ворвался солнечный свет, а кроме него — и глоток свежего воздуха.

— Чего разорались?! — рыкнул вошедший, ломая мне весь процесс своим появлением.

Я его не видел, но, судя по тяжелым шагам и низкому голосу, этот кто-то явно не из щуплых.

— Устроили балаган, — продолжал возмущаться, по-видимому, наш тюремщик. — Пожрать из-за вас нормально нельзя.

— Слышь, — обратился к нему чей-то знакомый голос. Кажется, это рыжий Жан. — Можешь дать глотнуть зелья? А? Голова раскалывается… Терпеть мочи нет…

— Потерпишь, ничего с тобой не станется, — рыкнул в ответ тюремщик. — Дайте пожрать спокойно.

Звук хлопнувшей двери поставил точку в препирательствах.

— Мразь… — прошипел Жан.

Его тут же нестройным хором поддержали остальные пленники.

Это он о каком зелье сейчас говорил? Хотя, стоп. Кажется, это он о «Слезах Света». Как я понял, это некий магический анальгетик, временно снимающий головные боли, которые появляются у тех, кто находится близко к Тени. Алхимик из крепости сказал мне, что им нельзя злоупотреблять, но я пока не понимал, по какой причине.

В отряде, конечно, говорили, что у тех, кто не знал меры в употреблении «Слез Света», мозги превращались в кашу. Но это были всего лишь разговоры.

После такой характеристики испытывать на себе это варево я не спешил. Поэтому ждал, когда кто-то это сделает, и тогда я смогу понаблюдать за этим процессом.

Хм… Если мужики маются головными болями, выходит, мы рядом с Тенью. Тогда возникает закономерный вопрос. Почему же тогда не болит голова у меня? Нет, конечно, у меня сейчас болит все тело, но у этих симптомов есть свое объяснение.

Что я упускаю?

Подумать об этом как следует я не успел. Сзади снова раздался звук открываемой двери.

— Этот, — услышал я писклявый голос. А через несколько мгновений меня схватили под мышки чьи-то крепкие руки и потащили на выход.

Сцепив зубы от боли, я вертел головой, стараясь не пропустить ни одной детали. Перед тем как меня вытащили из сарая, я краем глаза взглянул в ту сторону, где находились остальные пленники. Я успел рассмотреть лишь пять темных силуэтов. Уже на выходе, мне в спину полетели шипящие проклятия.

— Заткнулись все! — громкий писклявый возглас, заставил мгновенно замолчать моих бывших сослуживцев.

Снаружи уже был вечер. Огненно-рыжий диск солнца готовился спрятаться за горизонт.

Меня тащили через большой лагерь, который разместился посреди каких-то древних руин. Повсюду, куда ни глянь были видны фрагменты зданий и каменных стен, потемневших от времени и обросших бурым мхом.

Лагерь жил своей жизнью. Я видел не только воинов, но и женщин, стариков и детей. Отовсюду слышались веселые крики, ржание лошадей, блеяние коз и овец. Детвора мелкими стайками носилась между шатров. Женщины готовили в котелках ужин. Старики сидели небольшими группками возле огня и о чем-то степенно беседовали.

Хм… Люди как люди. Ничего дикого в них нет. Я сам все детство провел в такой походной атмосфере. Даже чем-то родным пахнуло.

На меня иногда бросали взгляды, но без особого интереса. Видимо, такое зрелище для этих людей здесь в порядке вещей.

Наконец, меня притащили к шатру, который находился в центре лагеря и который заметно отличался своими размерами от остальных, и бросили у порога.

Морщась от боли, но, стараясь при этом не закрывать глаз, я пытался ничего не пропустить.

Спустя несколько мгновений, откинув тяжелый полог, из шатра шагнул худой лысый старик. Он обвел меня придирчивым взглядом, а потом кивнул.