Фронтера

Кейн вскочил. Адреналин помог удержаться на ногах и выровнял перспективу комнаты.

— Он нам нужен. Где эта пещера, про которую ты говорила? Можешь показать?

— Нет. И ты не должен искать ее. Там песчаная буря собирается. Если стартуем с планеты прямо сейчас, все будет в порядке. Если задержимся, у нас начнутся проблемы.

Кейн протолкался мимо нее в пустую соседнюю жилую комнату и поспешил к входной двери. Он ощутил сопротивление, вспомнил про маску, стал оглядываться.

— Кейн, не делай этого, пожалуйста.

Он увидел в углу кислородный баллон с маской и сунул его под мышку.

— Я еще вернусь, — пообещал он[13].

Близилась ночь; Солнце, раздутое, искаженное рефракцией, садилось в оранжевую тучу на горизонте. У западной стены почти все наблюдательные окошки были заняты, но песчаная буря не вызывала у колонистов особого интереса. Они все это уже видели, думал Кейн, им буря кажется не более необычной, чем тропический ливень на Земле. По меньшей мере половина колонистов находилась в подпитии или под кайфом, лица их обмякли и выражали тупое равнодушие. Кейн пронесся мимо них, как в ускоренной перемотке, на адреналиновых крыльях; ему мерещилось, что его движения размываются в марево света.

Он двинулся к южному воздушному шлюзу, следуя указаниям голосов, и стал торопливо, едва сдерживая нетерпение, копаться в аккуратно разложенных шлемах и комплектах ПСЖ. Он искал ранее замеченный шлем с инфракрасным визором, единственное средство обнаружить Риза во тьме среди песка. Все это в предположении, что Кейн угадал, и Риз действительно в пещере с детьми. Но там он и должен быть. Таков Сюжет.

Некоторые скафандры RX еще валялись на полу, как обмякшие жертвы взрыва; под одним из них Кейн заметил искомый шлем. Нахлобучил его на голову, включил; комната окрасилась в желтые и зеленые холодные оттенки, отпечатки пальцев Кейна на только что перевернутом скафандре стали оранжевыми царапинами.

Он скинул шлем и облачился в остальной скафандр; неловкие пальцы не поспевали за требовательными воплями в мозгу. В заключение, почти машинальным движением, он распахнул дверцу, за которой оставил свои штаны хипари, и достал «кольт» калибра 0.38.

Он понимал теперь, что это дар Моргана — с гипнотической или имплантированной инструкцией позабыть о нем до того самого момента, когда уже на Деймосе НЛП активировало его программу. Он все еще не отдавал себе полного отчета, что собирается делать с оружием, но об этом тоже рассчитывал в скором времени узнать.

На этот раз он не забыл проверить, заряжен ли «кольт»: пять камор барабана заняты тускло-бронзовыми патронами, шестая, под курком, пустует. Кейн выкинул из набора ПСЖ одну банку консервов и насилу воткнул на ее место револьвер, так что липучки на груди с трудом застегнулись.

Он уже собирался снова надеть шлем, как увидел кровь.

Три кровавых пятна размерами с монеты виднелись на полу под панелью управления шлюзом, а длинный мазок с единственным отпечатком пальца протянулся по краю двери. Кейн ни на миг не усомнился, что это кровь Риза.

Он загерметизировал шлем и вышел через шлюз в пустыню. Желтые облачка тепла клубились вокруг него, контрастируя с темно-зеленым реголитом. Гора Арсия на ИК-экране шлема была с необычайной резкостью отрисована желто-зелеными красками. Приближаясь к ней, он различал следы Риза — еле заметные светлые мазки на холодной зеленой почве. Затем, за высоким вертикальным выступом скалы, что-то полыхнуло дружелюбным красным: края металлического тамбура.

Ветер усилился так, что уже вздымал в воздух частицы песка — это указывало на скорость около сотни миль в час, но атмосфера Марса была такой тонкой, что Кейн едва ощущал сопротивление при ходьбе. Электроника шлема разделила последние бело-голубые лучи заката на яркие полосы со спектральными параметрами, несколько искаженными турбулентностью в высших слоях атмосферы. Жутковатая красота оцифрованной ночи не произвела на Кейна особого впечатления; это ведь, если разобраться, постановка, циклорама для спектакля, роль в котором полностью овладела им.

Он поднимался по сияющему склону и слушал, как поют голоса.

Последний бросок в гадании по Книге перемен: Ризу выпала пятьдесят шестая гексаграмма, Люй, Странствие. Диковинные земли и расставание: таков удел странника. Прилагалась картинка огня на вершине горы, и Риз живо представил себе гору Арсию пылающей вулканическим величием, как выглядела она, вероятно, сотни тысячелетий назад.

Он опустил монеты в карман штанов прощальным сентиментальным жестом и положил книгу в спальный мешок под койкой. Он все никак не мог согреться. Он понимал, что гипотермия вызвана страхом: центральная нервная система готовилась к надвигающейся катастрофе, снижая чувствительность.

В соседней комнате Такахаси выполнял какие-то сложные манипуляции с главным компьютером. Риз не хотел ему мешать, но время поджимало.

Он остановился за спинкой стула Такахаси и понаблюдал, как скачет курсор по строчкам кода.

— Послушай, — сказал он, — у нас проблемы.

— Какие?