Фронт без тыла

В Новгороде командиры, комиссары и начальники штабов 5-го и 6-го полков были вызваны в штаб Северо-Западного фронта. Начальник штаба фронта Н. Ф, Ватутин, члены Военного совета Т. Ф. Штыков и В. М. Бочков поставили перед ними уточненные боевые задачи, провели подробный инструктаж. Нашему полку был определен сектор действий на железных и автомобильных дорогах в треугольнике Остров — Псков — Дно. Забегая вперед, должен сказать, что мы, командиры батальонов, об этом тогда ничего не знали, изложенное же выше — свидетельство бывшего начальника оперативной группы по руководству партизанским движением при Военном совете Северо-Западного фронта А. Н. Асмолова[3] несколько прояснившее для меня картину, но значительно позже описываемых дней — уже после войны.

Из Новгорода выехали ночью. Командирам выдали долгожданные карты местности и… снова разочарование. Это были пятикилометровки: малоподходящий масштаб, слишком общий. Но… Что было делать! Выбирать, к сожалению, не приходилось.

Рано утром прибыли в Старую Руссу. Здесь близость фронта чувствовалась уже во всем. Кругом покореженные, разбитые бомбами вагоны, развороченные пути, разбитые здания. Наш эшелон на этом фоне выглядел новенькой игрушкой. И, как только поезд остановился, мы услышали тревожные гудки: «Воздух!» Над нами один за другим появились немецкие бомбардировщики, атаковавшие город и станцию открыто, без оглядки, явно не рассчитывая на сопротивление. Мы слышали близкие разрывы, видели вспыхнувшие в городе пожары. Каким-то чудом на наш эшелон не упало ни одной бомбы, хотя самолеты проходили буквально над крышами вагонов.

Налет закончился, поезд вышел из Старой Руссы по направлению к Дно. И почти сразу же — новая атака самолетов. Мы выскочили из вагонов и укрылись в лесу в районе полустанка Мяково. Впереди слышались разрывы — бомбили эшелон, шедший перед нами. А высоко в небе медленно, волна за волной, шли на север немецкие бомбардировщики.

Остановка затянулась. Выяснилось, что станция Волот — ближайшая впереди забита эшелонами, пути разрушены, а систематические налеты вражеской авиации не дают возможности быстро провести восстановительные работы. Дальше надо было двигаться пешком.

Вдоль железнодорожного полотна мы довольно быстро вышли в район станции Морино, где наша головная группа встретилась с отступавшими частями Красной Армии. Привал. Расположились на большой поляне в глубине леса. Командир полка и его заместитель ушли в штаб воинского соединения, который находился где-то неподалеку, а часа через полтора-два мы получили приказ готовиться к маршу. Петров не объяснял обстановку, а мы уже привыкли вопросов не задавать. Было только объявлено, что выступаем через 30 минут и что все лишнее, вплоть до запасного белья и даже консервов, надо выбросить. Продовольствия оставить на один-два дня. Идти налегке.

Надо сказать, что в наших вещевых мешках, раздутых до отказа, было не только необходимое. Помимо выданного на дорогу сухого пайка, например, многие везли из Ленинграда шоколад, конфеты, печенье, сгущенку и прочее и прочее. И вот все это полетело на землю, мешки наши стали маленькими и тощими, основное, что в них осталось теперь, — боеприпасы. И хоть речи об этом не велось, каждый был теперь уверен: уже сегодня бой.

Я упоминал о полученном нами еще в Ленинграде приказе, согласно которому никто из нас не должен был иметь при себе ни документов, ни каких бы то ни было записей. Нам не разрешалось даже наносить на свои карты обстановку — все надо было держать в памяти. Но помимо этого там же, в Ленинграде, было введено и строго сохранялось долгое время правило: никаких лишних вопросов, никаких разговоров о наших целях, каждый должен знать о предстоящих боевых действиях ровно столько, сколько сочтет необходимым командование. Поэтому никто и не задавал вопросов под Морино, пожалуй, никто и не сожалел о том, что наши вещмешки так неожиданно и быстро «похудели»: значит, так надо!

В сумерках все восемь батальонов полка вышли к дороге, ведущей на юго-восток.

* * *

…В облаках пыли движутся колонны отходящих войск. На одежде, на лицах утомленных и мрачных солдат известковый налет пыли. Движется артиллерия, не имеющая ни одного снаряда… Узнаем, что немцы только что заняли Дно. Нас разделяет менее 20 километров…

Впереди на обочине стоит колонна автомашин. Они, оказывается, предназначены для нас: командование отступающей, измотанной в многодневных боях 11-й армии нашло возможность выделить для нашего полка грузовики. Их, правда, хватило для переброски только половины личного состава за один рейс.

Первые четыре батальона погрузились в машины, захватив с собой и вещевые мешки оставшихся бойцов. В районе села Ясски была назначена встреча — машины вернутся и перебросят нас туда. Заместитель командира полка и комиссар уехали с первым рейсом, командир остался.