Фронт без линии фронта

Дмитрий Николаевич был высокого роста, с продолговатым смуглым лицом, умными, пристально всматривающимися глазами, стройный, подтянутый и казался нам сначала сухим, официальным, но стоило ему произнести несколько фраз, и за внешней суховатостью проступило тонкое знание человеческой психологии, умение быстро находить необходимые ключи к сердцам людей и вызывать расположение к себе.

Дмитрий Николаевич рассказал о том, что нам предстоит пройти короткий, но весьма напряженный курс обучения тактике партизанской борьбы и хорошенько освоиться с обстановкой в отряде. И от этой непринужденности, я бы сказал, даже простоватости в обращении с подчиненными мы оживились, почувствовали себя свободно и как бы давно знакомыми с ним.

Комиссар отряда подполковник Сергей Трофимович Стехов был душой всего нашего коллектива. Вскоре мы узнали, что он всю свою жизнь посвятил воспитанию советских людей. Стехов был политработником в Красной Армии, откуда его и направили в партизанский отряд. Дмитрий Николаевич Медведев нашел в Стехове отличного помощника, умеющего зажигать сердца партизан ненавистью к врагу, пробуждать в них чувство любви к Родине, партии, сознание своего высокого долга перед народом. Во время боя Сергей Трофимович был впереди, в тяжелых изнурительных переходах — рядом и всегда там, где требовалась его помощь, возле раненых читал газету или у костра вместе со всеми пел песню, вел задушевный разговор.

Подполковник Александр Александрович Лукин был достойным заместителем командира отряда по разведке, а мы, разведчики, видели в нем умного и вдумчивого наставника. Вместе с Дмитрием Николаевичем он в начале двадцатых годов сражался против врагов молодой Республики Советов. Позже им не раз приходилось встречаться на чекистской работе. Вместе они 20 июня 1942 года на парашютах опустились в тыл врага.

Прибытие с Большой земли каждой новой группы превращалось в отряде в своеобразный праздник. Новичков обступали со всех сторон, забрасывали вопросами, угощались «Казбеком», до дыр зачитывали последние номера «Правды» и, конечно, нетерпеливо выхватывали из рук письма родных и близких. Мы знакомились и сразу же переходили на «ты», и, уже спустя несколько часов, казалось, будто все мы знаем друг друга давным-давно.

Через несколько дней меня вызвали в штаб. На лесной поляне у костра я увидел командира отряда Медведева, его заместителя по разведке Лукина и комиссара отряда Стехова. Тут же сидел Николай Иванович Кузнецов.

Подойдя, я вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:

— Товарищ командир отряда! Боец Гнидюк прибыл по вашему приказу.

Медведев усмехнулся:

— Вижу, что наука вашего командира отделения Сарапулова не прошла даром. Рапортуете, как настоящий военный. Садитесь. У нас есть к вам важное предложение. Вам необходимо поехать в Ровно.

Слова командира обрадовали меня: значит, начинается настоящая разведка! Скорее бы в город, скорее бы проверить свои возможности, скорее бы…

— Слушаюсь, товарищ полковник. Когда прикажете отправляться?

— Какой он нетерпеливый, Александр Александрович, — обратился Медведев к Лукину. И, переведя взгляд на меня, продолжал: — Разведчику необходимо в таких случаях иметь железную выдержку. Но ваш отъезд мы не собираемся откладывать. Думаем, двинетесь дня через три. Все будет зависеть от того, как быстро вы подготовитесь. Подробности согласуете с Александром Александровичем и вот с этим товарищем, — он повернулся к Кузнецову. — Надеюсь, вы знакомы?

— Да, с Николаем Ивановичем мы вместе готовились и вместе прилетели в отряд.

— Знаю. Должен сказать, что ваша поездка в Ровно будет, так сказать, нашей пробной вылазкой. Мы уже посылали туда кое-кого из местных товарищей. Получили сведения. Вы же должны изучить город, свободно в нем ориентироваться, узнать, чем он живет, каковы в нем порядки. Словом, разведать то, что нам необходимо для дальнейшей работы. Времени даем на это немного: не более десяти дней. Если управитесь быстрее — возвращайтесь.

Мы еще долго сидели с Лукиным и советовались, как лучше одеться, с какими документами ехать, какими дорогами и на чем добираться в город. Наконец, договорились: я поеду через два дня на подводе в обыкновенной крестьянской одежде, босиком. Готовиться к поездке начнем завтра с утра.

Попрощавшись с Лукиным, я пошел в свою палатку и уже лег отдыхать, как вдруг услышал голос Кузнецова:

— Николай, ты не спишь?

— Нет, заходите, Николай Иванович.

— Лучше ты выйди. На свежем воздухе хорошо…

Я вышел, и мы пошли.

Несколько минут мы шли молча. Я думал о полученном задании. Николай Иванович… Зачем он ко мне пришел? И почему командир велел именно с ним посоветоваться относительно деталей моего отъезда в Ровно?

— Знаешь, Коля, — начал Николай Иванович, — я просил командование, чтобы меня вместе с тобой отпустили в Ровно. Но Медведев категорически отказал.

— Жаль. Вместе нам было бы лучше.

— Конечно. Но этот проклятый немецкий мундир…

— Какой мундир?