Фритьоф Нансен(Его жизнь и необыкновенные приключения)

Фритьоф пригласил желающих осмотреть «Фрам». Желтые доски палубы покрылись глинистыми отпечатками множества подошв. Знатоки нашли, что внутренние переборки хорошо подкрепляют корпус, сделанный из лучшего дерева. А толщина борта? Ого, восемьдесят сантиметров! На потолках и стенах — несколько слоев войлока, дерева, линолеума, оленьей шерсти. Да, внутри будет тепло и сухо! И светло! Смотрите, горят электрические лампочки. На кораблях это новость…

На другой день после спуска «Фрама» в доме Нансена собрались его друзья. Тут был и брат Александр, смотревший на гостей с превосходством знающего себе цену, преуспевшего делового человека. Условились не произносить серьезных речей. Когда кто-нибудь запутывался в дебрях водянистого высокопарного красноречия, двое-трое выскакивали из-за стола, бежали в кухню и принимались насосом качать воду…

Ева пела гостям старинные норвежские песни о героях, которых ждут жены.

— Вам хотелось бы с ним к полюсу? — спросил Александр.

— Это невозможно! — ответила она.

— Неужели Фритьоф считает вас недостаточно сильной и мужественной?

Нансен незаметно подошел сзади и обнял жену.

— Разве ты не видишь, что Ева скоро будет матерью? — мягко сказал он. — А что касается мужества… Подумай, сколько его нужно для того, чтобы ждать три года, может быть пять лет? Чтобы просыпаться каждый день, не зная — жена ты или уже задолго до этого утра стала вдовой?

— Что ты, что ты, какая вдова, все будет хорошо, — смутился Александр.

В душе он не одобрял затеи Фритьофа, но много и охотно помогал брату, проверяя счета экспедиции и переписываясь с фирмами. Слова Фритьофа о мужестве ожидания показались ему слишком резкими. Говорить такое при жене, да еще в ее положении…

Фритьоф угадал его мысли:

— Я ничего не скрываю от Евы. Даже того, что не все может кончиться благополучно.

— Понимаю, понимаю… — пробормотал Александр и постарался переменить тему разговора: — А как у тебя с командой?

— Отлично. Желающих куда больше, чем нужно. Пишут отовсюду. — Он достал из кармана куртки несколько писем и, выбрав одно, протянул брату: — Вот, почитай.

Это была страстная мольба. Автор, родом итальянец, клялся, что готов выполнять на судне любую работу: «О, милостивый государь, дайте мне жить, жить так, как я это понимаю, а не осуждайте меня на прозябание. Умоляю вас!»

— Надеюсь, ты уже взял его? — поинтересовался Александр.

— Конечно, нет! Я, знаешь, не доверяю громким словам.

Уже много месяцев Нансен не знал минуты покоя. Расходы превысили смету, и надо было добывать деньги. А оборудование? Каждую мелочь он выбирал сам, щупал своими руками; особенно же тщательно испытывал инструменты и приборы.

Кабинет Нансена превратился в склад, где сам хозяин и его правая рука — Свердруп, перебравшийся на время в «Годтхоб», терялись среди массы вещей. На окне стояли банки с вареньем, которое наварила Марта Ларсен. Банок было так много, что они заслоняли свет: добрая старушка намеревалась «усладить» жизнь всего будущего экипажа «Фрама».

На полу, на столе, на стульях были навалены лыжи, спальные мешки, коробки с мармеладом, керосинки, собачья упряжь, рыбные консервы, жестянки с нефтью и еще многое другое, чему Александр, зашедший с пачкой счетов, не мог даже подобрать названий.

— Ты способен отведать пеммикан, который мы берем с собой? — предложил ему Фритьоф.

Александр поморщился, но попробовал.

— Ну как?

— Похоже на костяную муку. Должно быть, такой же вкус имеют египетские мумии. Неужели ты не можешь угостить меня, как следует порядочному человеку? Я сегодня еще не завтракал.

Фритьоф задумался:

— Постой, вот тут у меня кекс. Конечно, он тоже особенный, экспедиционный.

Голодный Александр откусил кусок:

— Неплохо. В самом деле, этот кекс совсем неплох…

— Ты находишь? — Нансен расхохотался. — А знаешь, что за штуку ты уплетаешь с таким аппетитом? Это брикет для собак, вот что!

Свердруп сохранял полнейшую невозмутимость. Александр гневно отбросил остатки «кекса»:

— Как ты мог…

— Ты зря сердишься, — примирительно сказал Фритьоф. — Это очень питательно. И разве ты забыл, как мы по нескольку суток ели одни картофельные лепешки?

Но Александр уже пробирался к двери, отшвыривая ногами консервные банки…

Через комнату в «Годтхобе» проходили все, кто просился в команду «Фрама». Нансен заводил с ними длинный разговор. Он старался узнать их вкусы, настроения, характер. Он браковал привередливых, изнеженных, сварливых. Ему нужны были люди уживчивые, по возможности — веселые, хорошо тренированные, крепкие, здоровые. Медицинский осмотр был самым придирчивым, Свердруп проверял, хорошо ли кандидаты знают морское дело.