Фридрих Ницше и этика 'любви к дальнему'

(18) Этот образ невольно приводит на память почти тождественный образ нашего поэта: "Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат".

(19) Zarathusira. часть III, глава "О старых и новых скрижалях", отрывок 20. В интересах восстановления истины приводим отрывок целиком.

(20) К этим "добрым" Ницше уже в первом своем произведении, в "Несвоевременных размышлениях", обращался со словами одного гетевского героя: "Вы полны раздражения и горечи-это прекрасно и хорошо; будьте порядочно злы - это будет еще лучше". Подобная "злоба", поясняет он далее, будет казаться злом "только для близоруких современных глаз, которые во всяком отрицании видят признак зла". В действительности же эта злоба есть спасение человека от филистерства и условие всякого героического жизненного пути" ("Unzeitgemasse Betrachtungen". Bd. 2, S, 43-450).

(21) Любовь к наидальнейшему нашему и грядущему выше любви к ближнему нашему, и еще выше любви к людям в моих глазах любовь к делам и привидениям. (Пер. А. В. Михайлова). См. авторский перевод на стр. 34, 54. Nietzsche, VI, 88.

(22) Выражение Иеремии Бентама (1748-1832)-английского философа и юриста, родоначальника утилитаризма. Впервые этот принцип был сформулирован им в работе "Отрывок о правительстве" (1776). См.: Bentham I. Works, vol. I. Edinburg, 1838. p. 227.

(23) В первую очередь (фр.)

(24) "Liebe zn Sachen und Gespenstern". Sache-вещь, дело; Ges-penst буквально: привидение; мы передаем его словом "призрак", как имеющим более общее значение и потому точнее выражающим мысль Ницше.

(25) Третьего не дано (лат.).

(26) Oeorg Simmel. Philosophic dcs Geldes. S. 226-227.

(27) В приведенном изречении: "выше любви к людям я ценю любовь Я вещам и призракам" под "призраком" (Gespenst) Ницше подразумевает, по-видимому, специально свой излюбленный "призрак" - "сверхчеловека". Мы позволяем себе, однако; расширить это понятие до значения "отвлеченного морального блага" вообще, находя в термине "призрак" чрезвычайно удачное Schlagwort для одной из центральных идей ницшевской этики.

(28) В отождествлении утилитаризма с этикой альтруизма содержится, несомненно, некоторая неточность: этика альтруизма, с одной стороны, шире утилитаризма, так как любовь к людям не исчерпывается стремлением к их снастью или пользе; с другой стороны, утилитаризм шире этики альтруизма, так как служение счастию людей может быть основано не только на любви к людям, но и на других мотивах. Тем не менее нам кажется позволительным для нашей специальной задачи отождествить эти два - во всяком случае родственных друг другу-моральных направления, объединив их по общему признаку их верховных принципов: служению интересам ближних. Этот же признак отделяет их обоих от этики "любви к призракам", верховным принципом которой служит стремление " абстрактным самодовлеющим моральным идеалам, ценность которых независима от их значения для субъективных интересов "ближних".

(29) В общем и целом (нем.).

(30) Выдающийся образец подобного утилитаризма дан Иерингом в его "Zweck im Recht", а также Лестером Уордом в его замечательных социологических трудах. Сам Ницше не раз высказывает мысль, что всякая мораль в конечном счете является продуктом и функцией инстинкта сохранения рода.

(31) Главная тема (лат.).

(32) Тем самым (лат.).

(33) Кому выгодно? (лат.).

(34) Пусть свершится правосудие, даже если погибнет мир (лат.).

(35) Пусть торжествует польза, даже если погибнет правосудие (лат.).

(36) С точки зрения общественного утилитаризма страшною ересью должна звучать, например, следующая замечательная перифраза .темы о превосходстве "любви К призракам" над "любовью к людям", содержащаяся в выстраданных словах Чаадаева: "любовь к отечеству вещь очень хорошая, но есть и нечто повыше ее: любовь к истине... Дорога на небо ведет не через любовь к отечеству, а через любовь к истине" (Апология сумасшедшего). Сравните с этим изречением модный лозунг современных англичан: "right or wrong - my country!" ("право или неправо отечество - оно мое отечество!") и вам станет ясно отношение последовательно продуманного утилитаризма к "любви к призракам".

(37) Да и как мог бы восхвалять настоящее себялюбие Заратустра, проповедник самоотверженной любви к дальнему, с негодованием восклицающий: "Ненавистен мне вырождающийся дух, который говорит: все для меня".

(38) Любопытно, что здесь, хотя и с иным оттенком, чем у Ницше, высказывается та же идея: выше любви к людям стоит любовь к призракам. Именно эта идея заставляет Толстого требовать смены, как он выражается, "общественного миросозерцания" миросозерцанием религиозным. Ср. почти дословно тождественную с этим мнением Толстого мысль Ницше в "Jenseits von Gut und Bose", отрывок 60. В нравственных натурах этих двух величайших моралистов XIX века есть вообще много сходного, несмотря на полное различие в содержании их учении.

(39) Благо народа - высший закон (лат.).