Фрегор Ардин

— Видишь? — негромко сказал Фрегор, когда Гаор снова сел к столу. — Вокруг враги. Но я им не поддамся. Да, ополосни стакан этим пойлом, — он указал на кувшин с «похмельным компотом», — а остальное вылей в унитаз, пусть думают, что я выпил это.

И когда Гаор выполнил приказание — унитаз оказался здесь же, в крохотной уборной за неприметной дверью в углу — Фрегор доверительно продолжил:

— Никогда его не пью. Хрен их знает, что они туда мешают.

Всё когда-нибудь кончается. Гаор с сожалением оглядел опустевшие тарелки. Да, заправился он, надо признать, капитально, как говорится, теперь есть что вспомнить перед смертью, но жаль, что пиршество нельзя повторить.

— Сыт? — спросил Фрегор, с интересом глядя на него.

— Да, хозяин, — встал из-за стола Гаор. — Спасибо, хозяин.

— Тогда поехали.

Фрегор достал бумажник, порылся в нём, достал и бросил на стол маленькую похожую на визитку карточку, на которой, как успел заметить Гаор, было только несколько цифр и вроде как картинка в правом нижнем углу. Гаор сдёрнул с вешалки и надел свою куртку. Но тут Фрегор, отойдя от стола к одной из картин на стене, поманил его. Недоумевая о причине такой задержки — ведь уже сказали: «поехали» — Гаор подошёл.

— Смотри, Рыжий.

Гаор, по-прежнему ничего не понимая, стал рассматривать картину. Летний пейзаж: холмы, одинокие деревья и домик у озера. «Мило», — сказала бы Моорна, наморщив носик, чтобы было понятно: хвалит, хотя хвалить не за что.

— Ну же, Рыжий, видишь!

Фрегор ткнул пальцем в окошко домика. И, приглядевшись, Гаор увидел, что окошка нет, вместо него аккуратное отверстие. Он невольно присвистнул.

— Во-во, — рассмеялся Фрегор, довольный произведённым впечатлением. — Нужно, вставили микрофон, нужно, объектив, а аппарат или наблюдатель за стенкой, — и скомандовал уже иным, «хозяйским» тоном. — За мной.

— Да, хозяин, — механически откликнулся Гаор.

Увиденное требовало осмысления, и он очень надеялся, что Фрегор в машине заснёт и не будет мешать ему вести машину, обдумывая события этого дня. Единственное, что задевало его, это что не успел поговорить с Золотым Князем, ведь всё время был на чужих враждебных глазах. Даже на этом пикнике, где господа гуляли, а он сначала таскал ящики с выпивкой и жратвой и устанавливал жаровни, а потом у машины ждал хозяина, он постоянно чувствовал на себе внимательные и совсем не доброжелательные взгляды.

В «Орлиное Гнездо» они приехали перед рассветом. Гаор высадил хозяина у парадного подъезда, выслушал приказ отоспаться и после обеда по обычному распорядку, отогнал лимузин в гараж, где его принял ночной механик из свободных, и пошёл в казарму.

Рабская казарма спала мёртвым усталым сном. Как догадывался Гаор, весенний праздник без крови и чьей-то смерти не обошёлся. Войдя в свою спальню, Гаор изумлённо остановился, увидев чей-то силуэт на своей кровати. Это ещё что за новости?! Но, подойдя поближе, увидел, что это Снежка. Она сидела с ногами на его кровати и спала, положив голову на спинку, на расправленное для сушки полотенце.

— Снежка, — Гаор осторожно погладил её по голове.

— Ой, Рыжий, — заговорила Снежка, не открывая глаз, — ты пришёл, да? Вот, держи.

Она полезла в карман фартучка и достала какой-то тёмный комок.

— Это тебе. С праздником.

Гаор взял комок, оказавшийся маленьким двойным бутербродом: два ломтика тёмного хлеба с прослойкой из масла и сахара.

— Спасибо, Снежка, а теперь к себе иди.

Снежка не успела ответить. Потому что Гаора вдруг окликнул Старший по спальне.

— Рыжий.

— Да, Старший, — сразу повернулся на голос Гаор.

— Не гони Снежку, — Старший говорил негромко, но в ночной тишине его было хорошо слышно, — пусть у тебя ночует.

— Как это? — не понял, не захотел понять Гаор.

— Тебе её в прислуги дали, ты с ней спать не будешь, её под кого из первой положат. Заломают девчонку.

Гаор медленно, стараясь не упасть, потому что его вдруг перестали держать ноги, сел на кровать.

— Рыжий, — шёпотом заговорил Зимняк, — Старший дело говорит. Ты не сделаешь, голозадым отдадут. Пожалей девчонку.

— Она ж не малолетка даже, малявка, — потрясённо выдохнул Гаор, — не могу я. Я ж не…

— Под хозяев с семи подкладывают, а ей уж десять скоро. Потому и дали тебе, чтоб поберечь.

— Не могу, — покачал головой Гаор. — Нет.

Сосед справа зевнул и пробурчал.

— Раздень и под одеяло положи, чтоб она утром от тебя голой выскочила. Делов-то… — и захрапел.

Гаор сидел, стиснув, смяв действительно в комок этот прибережённый для него бутерброд. Он понимал, что раз остальные так говорят, значит, так и надо. Но… но мало этим сволочам, что сами выродки, они и нас такими делают! Но… но деваться ему некуда, как человека просят. Он сунул в рот подарок, встал и начал раздеваться. Куртку, брюки, ботинки в шкаф, достать мыло, мочалку и большое полотенце. На ноги шлёпки.

— Снежка, — он снова погладил её по голове, — раздевайся и ложись.

— А ты?

— Я в душ.

И ушёл, не дожидаясь её ответа.