Фрактальный принц

Не важно, каким образом это срабатывает, но все происходит очень быстро. Рамзан — или Таваддуд — острыми когтями мыслеформы рвет горло сянь-ку, извергая фонтан крови. Но Абу Нувас достаточно проворен, чтобы встретить приближающееся существо выстрелом из бараки. Мыслеформа взрывается инертной белой пылью. Таваддуд еще раз вскрикивает и падает. Мыслекапсула катится по полу. Я нагибаюсь и ловлю ее.

Вот только сянь-ку убить довольно трудно, и даже смерть одной из них значит не больше, чем отрезанный кончик ногтя. Гогол, умирая, тоже бормочет Имя. Оно мерцает в атаре и звенит в воздухе. Абу Нувас вслушивается, и его глаза стекленеют.

Ружье в его руке опускается, и я, заметив это, подхватываю неподвижное тело Таваддуд и пускаюсь наутек. Я выжимаю из тела Соборности все, на что оно способно, и из глаз буквально сыплются искры. Не снимая Таваддуд с плеча, я изо всех сил бью по стеклу алмазным резаком. Руку пронзает боль, но стекло разлетается вдребезги. Я крепче сжимаю Таваддуд и вслед за осколками лечу в пустоту.

Мы несемся сквозь золотисто-голубую ночь к далекому Сирру, виднеющемуся внизу. От его красоты захватывает дух.

Но еще удивительнее погрузиться в янтарное сияние древней сети ангелов, когда она наконец принимает нас в свои теплые объятия.

Голова у Таваддуд звенит, словно разбитый кувшин джинна. Она лежит на холодной твердой поверхности. Каждая клеточка ее тела разрывается от боли.

Она открывает глаза и видит перед собой черное дуло ружья-бараки. Сумангуру — Жан ле Фламбер — целится ей в голову. И грустно улыбается.

— Поверь, пожалуйста, здесь нет ничего личного, говорит он. — Я думаю, ты понимаешь, что надо вести себя хорошо. Я, к сожалению, не всегда могу себе это позволить.

— Что ты делаешь? Где мы?

— Прошу тебя, тщательно выбирай слова. Если я услышу начало Имени, я буду вынужден выстрелить. А трюк с Именем и Рамзаном был великолепен. Надо учесть на будущее: хороший способ атаковать воплощенных Основателей. Это их каждый раз сбивает с толку. Мы находимся в старом загрузочном храме неподалеку от Базы: в ближайшее время мне потребуется канал связи с Ковшом.

Таваддуд с трудом сглатывает, во рту у нее пересохло.

— Кто ты? Чего тебе нужно? Почему делаешь все это?

— Я хочу, чтобы ты знала, как я сожалею об этом. Ты не заслуживаешь ничего подобного.

— Почему… почему ты извиняешься? Просто позволь мне уйти.

— Видишь ли, это моя вина. Я прибыл на Землю в поисках двух вещей. И одна из них — это аль-Джанна Пушки. Но, как оказалось, найти этот рай очень непросто. Я вор, а не археолог. Поэтому позаботился, чтобы сянь-ку узнали о том, что там есть нечто крайне им необходимое: куда легче украсть то, что отыщут другие. Они считают, что я допустил утечку информации, послал незакодированное сообщение. — Его губы вздрагивают в мимолетной улыбке. — Я не думал, что они привлекут к делу местного агента вроде Нуваса, но, должен признать, я плохо знал Сирр. Мне очень повезло, что меня направили сюда в поисках Аксолотля.

Таваддуд испытывает крайнюю опустошенность и слабость. Она закрывает глаза. Тусклое эхо Аксолотля доносится в ее голове откуда-то издалека.

— Я доверяла тебе, — произносит Таваддуд.

— Я же говорил, что нельзя этого делать, — отвечает ле Фламбер. — Теперь помолчи. Мне надо уладить одно дело с твоим приятелем, а потом я отправлюсь своей дорогой.

Он ловко, словно фокусник, поворачивает в пальцах мыслекапсулу.

«Какого черта тебе надо?» — шепчет Аксолотль.

— Мне нужен один секрет, полученный тобой от Ауна. Ради него я и прилетел сюда. Алгоритм превращения разумов в истории. То самое, что помогло тебе создать похитителей тел. Но будь осторожен. Выкинешь какой-нибудь трюк, и госпожа Таваддуд станет белым шумом в диком коде. Или я прибегну к тактике сянь-ку: я тоже знаю приемы хирургии мышления. Выбор за тобой.

«Пусть стреляет, — слышится голос Аксолотля в голове Таваддуд. — Пусть стреляет. Мы все равно будем вместе».

— Слишком поздно, — говорит Таваддуд. — Как всегда, слишком поздно.

Наконец все заканчивается, и я отвешиваю им обоим поклон. А затем через разъем загрузочного храма подключаюсь к коммуникационной сети Ковша. Из-под купола появляется сканирующий луч, осыпающий храм искрами белого очищающего огня. Я покидаю Сирр потоком модулированных нейтрино. Еще миг, и я уже в своем прежнем теле в центральной каюте. Я потягиваюсь — непривычное ощущение после нескольких дней в массивном теле Сумангуру.

Ты редкостный мерзавец, Жан,говорит корабль.

— Знаю, но иногда без этого не обойтись.

Я передаю алгоритм — беспорядочные образы, запечатленные в моем мозгу Аксолотлем и закодированные, как мне кажется, в виде рекурсивной мозаики Пенроуза.

— Перешли это Пеллегрини и скажи, пусть испробует на нескольких гоголах в системе Ковша. Я видел, как это работает, но проверить не мешает. Кроме того, я полагаю, процесс потребует колоссальной компьютерной мощности.

Да, сэр, слушаюсь, сэр. Что-нибудь еще?