Фрактальный принц

Миели запрашивает информацию у гоголов сенсорной системы, чьё бесплотное существование посвящено наблюдению за работой корабельных визуализаторов, нейтринных детекторов и прочих приборов. «Перхонен» находится на одной из малых веток Магистрали, спроектированных Соборностью для передачи потоков мыслевихрей. За исключением редких древних маршрутизаторов зоку, оставшихся после Протокольной войны, и стремительных мыслевихрей, на миллионы километров вокруг ничего нет.

Но для полной уверенности Миели приказывает кораблю активировать скрытую в оболочке технологию Соборности. «Перхонен», как и сама Миели, представляет собой сложнейший сплав техники Оорта и Соборности, прошедший обновление на Венере: секретное оружие, квантовая броня, виры, гоголы и антиматерия заключены в интеллектуальном коралле, словно насекомые в янтаре.

– Вот что мне интересно, – произносит «Перхонен». Её голос заметно изменился, теперь он звучит не из бабочки-аватара, а отовсюду, даже из самой Миели. – Ты собираешься рассказать ему о том, что отдала Пеллегрини гогола?

– Нет, – говорит Миели.

– Мне кажется, это помогло бы ему. Он не может понять тебя по-настоящему.

– Это его проблема, – отвечает Миели.

Среди звёзд, в своём корабле, в своей песне, она чувствует себя в безопасности. Ей хочется забыть о воре, о Пеллегрини, о войнах, богах и поисках. Может быть, она сумела бы забыть и о Сюдян. Зачем кораблю нужно всё портить?

– Я подумала о том, – продолжает «Перхонен», – что он мог бы нам помочь. Ему ведь тоже не терпится получить свободу. Если ты скажешь ему правду…

– Я не хочу об этом говорить, – заявляет Миели.

– Неужели ты не видишь, что делает с тобой Пеллегрини? Сплошные обещания, клятвы, зависимость. К чему это нас привело? Почему мы должны…

– Хватит, – прерывает её Миели. – У тебя нет права сомневаться в её словах. Я её слуга и не желаю быть предателем. Не заставляй меня жалеть о том, что я тебя создала. – Теперь, когда её не успокаивают медитация и сияние свечей, гневные слова легко слетают с губ. – Я не твоё дитя, я твой создатель. Ты не представляешь себе…

И вдруг налетает нейтринный поток, лёгкий, словно дуновение ветра. Очень странно.

Миели замолкает. Корабль не отвечает. Спаймскейп спокоен.

Миели снова сканирует небо. Синтбиотические семена, оболочки мыслевихрей, и очень далеко, на главной артерии Магистрали, одинокий район Соборности. Тем не менее по коже пробегают мурашки.

Может, мне стоит извиниться, думает она.

«Перхонен» изо всех сил старается о ней заботиться. Она пыталась это делать с того самого дня, как её дух вышел из небытия…

Яркий луч молнией разделяет спаймскейп надвое. Изображение меркнет.

Миели рывком возвращается в своё тело. «Перхонен» вокруг неё гудит, словно колокол. Из неровной пробоины в корпусе заглядывают тьма и звёзды. Воздух с шумом вырывается наружу.

В центре каюты пляшет ослепительно-белая точка. Лучи разлетаются от неё во всех направлениях, как от обезумевшего маяка. Деревца-бонсаи рядом с Миели охватывает пламя.

Никогда не возноси молитвы Человеку Тьмы, проносится в голове Миели.

От воспоминаний об аресте удаётся избавиться с большим трудом.

Во рту привкус крови. Я прикусил язык, и это причиняет боль. Но вкус неудачи ещё хуже. Я сплёвываю. Капли слюны и крови рассыпаются передо мной цепочкой белых и тёмно-красных жемчужин.

Опасно было вести с Пеллегрини такую игру. Азарт игрока. В теле Миели, как и в прошлый раз, была она сама. Гоголы Соборности неловко чувствуют себя во плоти, их нетрудно узнать и нетрудно ими манипулировать, какими бы богоподобными они ни выглядели в вире. Она дала мне как раз то, что было необходимо. Дверь во дворце памяти открыта. Я помню Землю. Я помню принца в аль-Джанна[13]. И, несмотря на боль, в моей голове складывается план.

И в этот момент в лицо мне ударяет алмазный полицейский.

Миели ещё держит в руках сосуд с чаем, когда на неё попадает луч. Жидкость мгновенно выкипает, а колба лопается с жалобным стоном, который заглушает рёв воздуха. После холода спаймскейпа жар в первое мгновение кажется даже приятным. Затем он обрушивается на неё, словно самый жестокий лёюлю [14]в оортианской сауне.

Метамозг реагирует мгновенно. Подкожная броня из интеллектуальной материи активизируется. Ожоги третьей степени остаются только в статистике повреждений. Система ускорения времени превращает мир в слайд-шоу застывших снимков.

В боевой сосредоточенности мир всегда подчиняется логике.

Включить увеличение.

В центре ослепительной белизны обнаруживается устройство длиной меньше миллиметра: гладкий предмет, похожий на кинжал, с узкими лепестками, торчащими из рукоятки. Вокруг тонкого, словно игла, кончика выгравированы лица. Продукт Соборности…