Фракс и ледяной дракон (ЛП)

Покуда главный надзиратель готовится к началу боя, я живо покидаю поле. Мои чувства уже звенят. Сейчас, когда я ношу в себе заклинание Лисутариды, я чувствую колдовство повсюду. Занимаю место рядом с ней. Ласат находится неподалёку, стоя с Чариусом и ещё двумя из их гильдии. Остальные радужные плащи видны по всему ристалищу. Надзиратель машет прапором. Бхуралин и Макри неспешно двигаются друг к другу. Мощный рёв исходит от толпы. Незамедлительно я ощущаю заклятие, летящее к Макри и пытаюсь отразить его. Это заставляет волошбу ударить меня в лицо и сбить с ног. Я встаю на ноги, злобно ругаясь, и вижу Бхуралина отступающим, сбившимся с шага. Похоже, Лисутарида сама задействовала заклинание, видимо, как итог того, что я принял главный удар на себя. Макри сближается с Бхуралином, но как только её клинок мерцает над навершием его щита, она сама спотыкается и отшатывается назад.

– Чёрт, – бормочет Лисутарида. Её пальцы подёргиваются, поскольку она пытается обнаружить и отразить громадную долю самсаринской волошбы, наполнившую ристалище. Я ощущаю новое нападение и умудряюсь задействовать заклятие Лисутариды, отражая колдовской удар от Макри, но это усилие заставляет меня отшатнуться назад на человека сзади, клянущего меня за неуклюжесть. Пока я получил два мощных удара – больше, чем оба сражающихся, поскольку они тщетно пытаются вступить в схватку друг с другом. Люди в толпе начинают в голос гадать, что же такое творится. Макри колет мечом Бхуралина, но клинок замирает посередине, и Макри отдёргивается назад.

Вдруг, над толпой пролетает помидор и ударяет Ласата в лицо. К моему великому удовлетворению, сразу за помидором следует несколько тяжёлых ямсов. Чариус Мудрый обнаруживает себя под огнём из яблок. Эта картина повторяется по всему ристалищу, поскольку самсаринские колдуны подвергаются нападению градом из плодов и овощей. Из толпы раздаются смешки, даже не смотря на то, что Макри и Бхуралин продолжают свои мытарства.

– Что происходит? – говорит Лисутарида.

– Моя запасная задумка, – объясняю я. – Я подкупил детвору.

Мне это обошлось в сорок гуранов, что оказалось больше ожидаемого, но их атаман провёл крутой торг. Говоря это, нельзя отрицать, что подготовил он всё отлично. Дети выныривают и исчезают в огромной толпе, вооружённые набором из ямса, яблок, капусты и помидоров, непрерывно забрасывая самсаринских колдунов. Чародеи оказываются в неудобном положении. Они не могут поразить самсаринских детей смертельными заклинаниями. Даже помешать им тяжело, учитывая, что люди повсеместно, и любое заклинание, направленное на детей, обязательно попадёт и в кого-нибудь из толпы.

– Теперь бой будет честным, – говорю я.

– Ну его к чёрту, – ворчит Лисутарида. Она открывает ладонь, бормочет слово и разрозненно посылает заклинание на ристалище. Щит Бхуралина опускается. Макри мгновенно набрасывается на него. Как только её меч соприкасается с его шеей, он валится на землю, и шлем слетает с него вон. Макри встаёт на него с мечом, упирающимся ему в шею.

– Смертельный удар, – говорит надзиратель.

– Никогда не рассказывай Макри о том, что я сделала, – говорит Лисутарида.

К этому времени вокруг царит картина совершеннейшего беспорядка. Дети гомонят и смеются, бегая сквозь толпу, всё ещё бросаясь плодами. Волшебники орут и бегают за ними. Устроители гоняются за всеми ними, безуспешно, так как дети просачиваются в крошечные дырочки, куда за ними не последуешь. Наблюдая за мельтешением их оборванных тел и обозревая разрушения, ими сотворённые, я удовлетворён, что взятка в сорок гуранов оказалась хорошим вложением. Мы с Лисутаридой идём на ристалище, чтобы сопроводить Макри с поля.

– Что происходит? – вопрошает Макри.

– Фракс натравил ватагу ребятишек на волшебников.

– Меня продолжали сбивать с ног, – говорит Макри.

– В твоём направлении летело множество чар, – объясняет Лисутарида. – Я не могла отразить всё.

– Я принял несколько мощных ударов для твоей защиты, – говорю я. – Но всегда рад услужить. Не надо меня благодарить.

– Я честно победила? – спрашивает Макри.

– Конечно, – отвечает Лисутарида, которая, как я заметил, является весьма умелой лгуньей, когда не находится под воздействием фазиса. – Как только чародеев вывели из игры, я позволила событиям идти своим чередом.

– Я сообщу об этом произволе королю! – кричит голос в моё ухо. Ласат Золотая Секира. С лицом, выставляющим на показ несколько синяков, и с остатками четырёх-пяти помидоров, всё ещё висящих на его радужном плаще, он выглядит не особо внушительно.

– О каком произволе? – спрашиваю я.

– Эти адские дети!

Я смеюсь, по-доброму.

– Я действительно заметил маленьких бездельников, шныряющих вокруг. Дети повеселятся.

– Они забросали меня плодами и овощами!

– И меня! – кричит Чариус, прибывающий даже ещё в более худшем состоянии, чем Ласат. – Невыносимое оскорбление!

– Ко мне они не приближались, – говорит Лисутарида спокойно.

– Я собираюсь подать полный доклад королю.

– Доклад о чём? – спрашиваю я. – Что дети помешали твоей незаконной попытке навредить Макри?