Фракиец

— Поразительно!.. У меня даже слов нет, чтобы описать увиденное, — ошарашенно обратился я к Пелиту.

— Моя реакция была такой же, когда впервые это увидел, — жрец согласно покивал головой.

— Вот только мне всё равно интересно, что это была за красная сфера, из-за которой, похоже, всё это м-м-м… «представление» устроили?

— Судя по мелькавшим тут и там оружейным картам, — эта. Назовём это всё же пьесой. Так вот эта пьеса повествует про Героев, что сражались друг с другом за овладение той сферой, — Пелит увлеченно размахивал рукой, вещая мне.

Ну да, я тоже заметил карты, да и во время схваток были ситуации, когда Герои явно использовали какие-то навыки.

— Но, увы, произносимых ими слов мы не слышим. Надеюсь, в будущем мы сможем решить эту проблему, — продолжил жрец.

— А другие два флага?

— Тоже пьесы об иных событиях, с другими Героями. Но драки и погони всё те же, — охотно пояснил Пелит.

Решил для себя, что непременно посмотрю две оставшиеся «пьесы» попозже, как только найдётся свободное время.

Быстро перекусив вяленым мясом, мы вместе с Пелитом и отрядом из десяти наёмников приготовились спускаться по верёвочной лестнице, что нашлась среди вещей принесенных из старого лагеря.

Предупредили и Марка Туллия, чтобы спустился с подкреплением при получении светового сигнала. С предельной осторожностью спустились вниз. У каждого из нас при себе была лампа, и света вполне хватало для безопасного перемещения.

Дойдя до однорукого трупа, Пелит при помощи воинов засунул тело в торбу, и мы двинулись к решётке.

Увидев зарешечённый проход, жрец разве что не обнюхал решётку.

— Прекрасно, просто прекрасно!.. Сейчас мы разделимся, мы с пятью доблестными воинами останемся здесь и попытаемся выломать эту преграду. — Пелит широким жестом обвел зарешечённый проход. — А ты, мой друг, во главе второй пятёрки обследуешь туннель напротив. Хотя бы одному из нас должно повезти. — Улыбка озарила лицо жреца.

— Ну да, особенно с твоей-то удачей, — улыбнулся я в ответ.

Увидев, что Пелит начал смачивать нижнюю петлю густой и вонючей жижей из горшка, я развернулся и напрямик пошёл в сторону прохода на противоположной стене.

За пару минут пройдя через весь зал и лавируя меж нагромождений железа, мы вышли почти к самому проходу, немного промахнувшись влево.

— Мечи — к бою! Медленно и осторожно — вперёд! — распорядился я.

За первые пять минут пути мы ничего не обнаружили, лишь изредка попадались мелкие кости и непонятный мусор. Наш коридор плавно заворачивал вправо, и если бы я не оставил одну горящую лампу на входе, то заметить это было бы очень сложно.

Как-то неожиданно коридор немного расширился, и по обе его стороны начались тёмные дверные проёмы.

Все встреченные по пути комнаты были не просто разграблены, казалось что из них вынесли все что только можно: ни мебели, ни светильников, при этом следы всего этого были отчётливо видны на полу, стенах и потолке.

В одной из комнат мы обнаружили начавшее разлагаться тело худого мужчины. Он был одет в точно такую же одежду, что была выдана и прочим Героям, за одним лишь исключением: нательная туника с рукавами лежала отдельно от тела. И она была вся исписана буквами эллинского алфавита. Чем-то бурым, судя по всему, кровью, так как вся правая ладонь была запачкана кровью.

Пригляделся, и буквы сложились в слова.

Ἄρρηκτ᾽, ὀμβριμόθυμε, μεγασθενές, ἄλκιμε δαῖμον, ὁπλοχαρής, ἀδάμαστε, βροτοκτόνε, τειχεσιπλῆτα,

И дальше совсем неразборчиво, удалось прочесть лишь отдельные буквы, которые никак не желали складываться в слоги.

Напрягшись, я вслух с трудом прочёл:

— О некрушимый, о духом огромный, о силой великий, демон, оружья любитель, кого победить невозможно, — старательно выговаривая каждый звук, произнёс я.

— Похоже на «Гимн Арею», — сказал один из наёмников.

— Ты знаешь, что это? — заинтересованно спросил я.

Воин прокашлялся и, как будто что-то вспоминая, пару секунд беззвучно пошевелил губами. Вздохнув, произнёс.

О некрушимый, о духом огромный, о силой великий

Демон, оружья любитель, кого победить невозможно,

Смертных людей истребитель и стен городских сокрушитель,

В громе доспехов, владыка Арей, обагрённый убийством,

В месиве боя ужасный, ликуешь от пролитой крови,

Грубый, лишь меч и копьё для распрей тебе вожделённы,

Дикую злобу уйми и труд отложи душегубный!

Лучше согласно кивни на желанье Киприды, сменяя

Подвиг оружья на шутки Лиея, на дело Деметры,

Мира, что счастьем дарит и пестует юность, возжаждав!

— Это гимн посвящен Арею, — пояснил воин.