Фрайди

После Сиднея я набрала код, который, надеялась, мне набирать не придется — Крайстчерч. Возможно, Служба безопасности Босса послала весточку на адрес моей бывшей семьи, когда наша «фирма» опять переехала… Если это был переезд, а не полное уничтожение. Была также и вероятность, хотя я в это не верила, что Жан мог послать мне весточку на этот адрес, когда столкнулся с полной невозможностью связаться с империей. Я вспомнила, что давала ему свой номер в Крайстчерче, когда он любезно оставил мне номер его квартиры в Окленде. Итак, я набрала номер моего бывшего «семейного очага» и… испытала своего рода шок, какой испытывает человек, шагнувший в «никуда»: «Номер, который вы набрали, отключен. Звонки не регистрируются. В случае крайней необходимости наберите номер крайстчерчского…» — далее последовал номер конторы Бриана.

Я прикинула разницу во времени, в глубине души надеясь, что эта разница избавит меня от необходимости звонить сейчас, но… в Новой Зеландии как раз наступило утро — без чего-то десять, следовательно, Бриан наверняка сидит у себя в кабинете. Я набрала его номер и через несколько секунд уставилась на его изумленную физиономию:

— Марджори?!

— Да, — подтвердила я, — Марджори. Как дела?

— Зачем ты мне звонишь?

— Послушай, Бриан, мы были женаты семь лет. Можем мы хотя бы вежливо поговорить друг с другом?

— Прости. Чем могу тебе помочь?

— Извини, что звоню тебе на работу, но я позвонила домой, а там отключен терминал. Бриан, ты ведь знаешь, что из-за чрезвычайного положения с Чикагской империей нет связи… Ну, все эти убийства, как они это называют, — Красный Четверг… Поэтому я сейчас в Калифорнии и не могу попасть домой — в империю. Скажи, на мое имя не поступала какая-нибудь почта? Понимаешь, до меня не…

— Мне нечего тебе сказать. Правда, нечего. Извини.

— Неужели ты не можешь сказать хотя бы, была ли какая-нибудь почта или не было? Если я буду знать, что была, это поможет мне проследить откуда, и…

— Дай подумать, — он помолчал, а потом с усмешкой спросил. — А каким же способом ты выкачала все деньги? Значит, они ушли на твой счет, а с ними и все…

— Какие деньги?

— Деньги, которые ты потребовала назад, пригрозив открытым процессом. Немногим более семидесяти тысяч долларов. Марджори, я поражаюсь, как у тебя хватает духу звонить сюда после… после того, как своей ложью, своим обманом и холодным расчетом ты разрушила всю нашу семью.

— Бриан, ты спятил? Что ты несешь? Я никому не лгала, я никого не обманывала и я не взяла ни цента из семьи. «Разрушила семью»? Но… как? Меня вышвырнули из семьи за несколько секунд, просто отправили собирать вещи… Нет, даже собрали их за меня и прислали в отель. Я просто не могла ничего разрушить. Объясни мне все, пожалуйста…

Он объяснил — холодно и во всех подробностях. Своим обманом — этой нелепейшей выдумкой, будто я искусственно созданное существо, — я принудила семью подать на развод. Я попробовала напомнить ему, как тогда продемонстрировала свои способности, но он просто не желал об этом слышать — все, что я вспомнила, все, что он мог бы припомнить, не имело ни для кого никакого значения. Теперь о деньгах. Это опять ложь — он сам видел чек с моей подписью.

Тут я оборвала его, сказав, что любая подпись, какую он мог видеть на любом чеке — поддельная. Я не получала от них ни цента.

— Значит, ты обвиняешь Аниту в мошенничестве. Это — самая поганая выдумка их всех.

— Я ни в чем не обвиняю Аниту. Но никаких денег от семьи я не получала.

На самом деле я обвиняла Аниту, и мы оба это знали. Обвиняла и ее, и, быть может, самого Бриана… Я вспомнила, как Викки однажды заметила, что Анита возбуждается лишь от хруста толстых пачек кредиток… Я шикнула на нее, сказав, чтобы она перестала сплетничать, но… Я и от других «сестер» по С-браку слышала об анитиной фригидности — вот уж чего ИЧ просто не может понять. Что же, может, ее страсть… ее подлинная страсть касалась лишь финансового положения семьи, ее престижа и места на социальной лестнице. Если так, то она должна была меня ненавидеть: я не разрушала семьи, но, вышвырнув меня, она нарушила равновесие, и С-брак рассыпался, как карточный домик. Сразу после моего отъезда Викки отправилась на острова одна — знакомиться с новым зятем, — и… велела своему адвокату начать бракоразводный процесс. Потом из Крайстчерча уехали Дуглас и Лиз и тоже подали на развод. Да, одно маленькое утешение для меня: от Бриана я узнала, что против меня было не шесть, а семь голосов. Каким образом? Очень просто: Анита настояла на том, чтобы голосовали не количеством членов семьи, а денежными паями. У Бриана, Берта и Аниты было семь долей в общем пае — вполне достаточно, чтобы изгнать меня, но… при этом Дуг, Викки и Лиз не голосовали вообще.

Слабенькое утешение. Они не противились Аните, не пытались остановить ее, даже не дали мне знать о том, что происходит. Они просто устранились… Стояли в стороне и смотрели, как приговор приводится в исполнение.