Фрайди

Но этого не произошло. Я промчалась четыреста километров под землей и уже через пятнадцать минут была в Канзас-Сити. На станции я набрала код справочной службы — бесплатно — и спросила, могу ли я воспользоваться линией «Сью-Фоллз — Фарго — Виннипег». Мне было сказано, что линия действует до Пембины — пограничного городка, а дальше, к сожалению, пока нет. Через пятьдесят шесть минут я была у границы Британской Канады к югу от Виннипега. День был еще в полном разгаре. Всего лишь десять часов назад я выбралась из топей на берегу Миссисипи с надеждой, что попала в Империю, а не уплыла обратно в Техас.

А теперь мне хотелось бежать из Империи куда глаза гладят, и как можно скорее. Пока я на один шаг опережала имперскую полицию, но я нисколько не сомневалась, что они не прочь встретиться со мной и потолковать о том о сем. А мне с ними беседовать никакой охоты не было — я слыхала, что они не слишком-то тактичны. Те подонки, что допрашивали меня несколько месяцев назад, были, конечно, грубияны порядочные, но в имперской полиции, как мне говорили, просто-таки мозги людям жгут по живому.

ГЛАВА 19

Прошло целых четырнадцать часов, а я продвинулась только на двадцать пять километров к востоку от конечной станции подземки. Маловато, скажете вы, и будете правы. Но давайте по порядку. Час ушел на покупки, почти столько же на то, чтобы перекусить, больше двух часов я провела у «маэстро» и божественные шесть часов проспала. Пошел уже четвертый час, как я была в дороге — я шла к востоку вдоль пограничного забора, вплотную к нему не приближаясь. Всходило солнце. Я подошла к забору и пошла вдоль него — деловитый такой, старательный ремонтный рабочий.

Пембина — всего-навсего захолустная деревенька. Чтобы найти «маэстро», мне пришлось вернуться в Фарго — на местной подземке дотуда рукой подать. «Маэстро» мне был нужен совершенно определенного толка — вроде тех, что трудятся в Виксберге под вывеской «Художнички, Лтд», только в Империи специалисты такого рода не склонны открыто рекламировать свои услуги. Чтобы отыскать «маэстро», пришлось потратить много времени на осторожные расспросы. Его контора располагалась в нижнем городе недалеко от Главной авеню и Университетского проезда. Вывеска была самая тривиальная — так сразу и не догадаешься, что за ней скрывается.

На мне все еще был комбинезон линяло-синего цвета, в котором я сиганула за борт «Мэри Лу», — не потому, что он мне так уж безумно нравился, а исключительно потому, что цельнокроеный синий комбинезон из грубой ткани — самая интернациональная и бесполая одежда на свете. В нем можно спокойно заявиться даже в Эль-Пятый или в Луна-Сити, хотя там больше предпочитают монокини. Добавьте яркий шарфик — и вы станете домохозяйкой, отправившейся за покупками; прихватите небольшой портфельчик — и вы уже бизнесмен, спешащий в офис; опуститесь на колени, положите перед собой шляпу с монетками — и вы нищий, собирающий подаяние. Такой комбинезон плохо пачкается, легко стирается и не мнется — просто идеальная одежда для курьера, который стремится пройти незамеченным и не имеет времени и возможности тратиться на более изысканную одежду.

Комбинезон дополняла грязная кепка со значком «моего» профсоюза, прицепленным на околыше, широкий кожаный ремень, на котором висели старые, но удобные инструменты, через плечо переброшена связка запасных звеньев для починки забора и крепежный инструмент.

Все, что было на мне, имело вид бывалый и поношенный, не исключая перчаток. В правом брючном кармане лежал потертый кожаный бумажник с идентификационной карточкой на имя Ханны Йенсен из Мурхеда. На залитой смазочным маслом карточке Красного Креста стояла моя группа крови — «О, резус-фактор положительный» (так оно, кстати, и есть на самом деле). Была там также запись о том, что я — заслуженный донор и сдала уже целый галлон крови. Однако, судя по датам, указанным там, уже больше полугода я кровь не сдавала.

Были у меня и еще кое-какие фальшивые документы — легенда Ханны Йенсен обросла подробностями. У нее даже была собственная кредитная карточка «Виза», выданная Мурхедским банком. Строго говоря, из нее нельзя было выжать ни цента, поскольку на ней отсутствовала невидимая магнитная подпись, без которой любая карточка — просто кусок пластика.