Фрайди

У него просто выпали глаза. Вот подберет, вставит на место — тогда, я надеюсь…

— Джоан, я помню, такая же роспись была однажды на Юнис…

— Верно. Тогда во мне еще что-то шевелилось… я все никак не мог понять, настоящий на ней лифчик или нарисованный. Джо не был уверен, видел ли ты ее в этой раскраске…

— Видел. Я заходил тогда на несколько минут…

— Да? А мне помнится, ты ее отвозил домой…

— Ты что, стараешься что-то пронюхать?

— Да.

— Так вот: я не намерен тешить твое похотливое любопытство.

— А как насчет того, чтобы потешить мою похоть?

— Ну, это другое дело.

— Тогда почему ты даже не поцеловал меня? Или мне нужно принять сначала душ? У Юнис было время успеть смыть краску?

— Значит, так: заткнись — и чтоб больше ни единого слова без моего разрешения!

— Есть, сэр!

Прошло немного времени.

— Теперь можно говорить?

— Да, если ты ограничишься вежливыми словами и заискиванием. Потому что некоторые из твоих замечаний леди не пристали.

— А это потому, что я не леди. Ну, не получается у меня! В обществе я еще как-то справляюсь…

— Джоан Юнис…

— Да, сэр?

— Такой Юнис и была. Истинная леди в обществе — и полнейшая несдержанность наедине. Это было очаровательно…

— Тебе нравилось? Тогда я тоже буду стараться не сдерживать то, что вырывается само.

— Тогда, может быть, ты скажешь мне, что происходило у Джо?

— Сэр, хотя мое доверие к вам безгранично — это еще не основание для того, чтобы я тешила ваше похотливое любопытство.

— Ха! Ну, в точности, как Юнис… А теперь давай смоем эту краску… хотя нет — сначала надо бы сфотографировать.

— Уже. Джо сделал снимки, они в сумочке. Там же репродукция картины, где Юнис изображена ныряющей русалкой. Хочу нанять сыщиков и найти человека, купившего картину…

— Бесполезно. Потому что этот человек — я. Картина висит в Гибе.

— Это ограбление. Джейк, ты просто старый бандит. Беру назад по десять процентов от каждого комплимента…

— Остаюсь при своих: я в эти комплименты верил процентов на девяносто. Но, если будешь хорошей девочкой, я тебе эту картину подарю.

— Буду! Еще как буду! Эх, поблекли мои подарки, потускнели… можно и упаковку не снимать…

— Как это можно не снимать упаковку? Ну-ка, давай посмотрим…

Первой открыли «Песни Билитис».

— А, Джейк?

Он задумчиво присвистнул:

— А парень-то — настоящий гений…

— Да. Я не подозревала… Но теперь — видишь сам.

— Как прекрасно он использовал резкий свет, чтобы подчеркнуть цвета кожи…

— Особенно если учесть, что у него окна на север. Он ночью фотографировал нас со вспышкой, а потом сумел перенести это на холст.

— А что здесь?

— Открой.

Вторая картина называлась «Три грации». Все три были Джоан Юнис.

— Представляешь — вот это он назвал халтурой. Только потому, что спроецировал фотографии на холст. Но иначе ему пришлось бы работать впятеро дольше… Как тебе эти ямочки на попе? По-моему, прелесть.

— Женщина, ты тщеславна.

— Ничего подобного. Я просто любуюсь. Ну, что: возьмешь «Граций», а «Билитис» я повешу у себя? Или наоборот?

— Трудный выбор…

— Вот если бы мы были женаты, нам делить бы не пришлось. Кстати, почем нынче художественные критики?

— Нормальная презентационная статья — примерно цент за слово, но все это быстро дорожает. Как я понимаю, ты имела в виду помочь Джо?

— Конечно. Он платит огромные комиссионные, его затирают…

— Можешь не говорить дальше. Мы найдем ему хорошего агента, скупим через третьих лиц все, что было продано… это хорошее вложение денег… и купим столько критиков, сколько понадобится. До какого уровня следует поднимать Джо? До «Метрополитен»?

— Джейк, я не думаю, что Джо хочет известности. А я не хочу, чтобы какая-нибудь крыса докопалась до нашей подачи. Или чтобы Гиги поняла, в чем дело… а ее на кривой не объедешь. Просто — чтобы его картины хорошо покупались, чтобы Гиги могла покупать продукты и менять постельное белье… этот ребенок пытается вести хозяйство, варя суп из колбасной палочки… Ты «Великую депрессию» не застал, не знаешь, что это такое. А я не понимаю, почему жена честного перед богом художника должна отказывать себе во всем, если ее муж хочет рисовать, умеет рисовать — и рисует! Он ведь трудяга, каких поискать. Может быть, я не знаю, каким должен быть настоящий художник, но я знаю, что такое работа, настоящая работа. Тех, кто умеет вкалывать, осталось так немного…

— Не надо меня убеждать. Такой пустяк мы сделаем — пусть по два цента за слово.

— А хоть по двадцать! Ладно, я в душ… и, Джейк, не сочти за труд: позвони Винни, пусть принесет мне теплый халат.

— Э-э…

— Что? Я опять что-то ляпнула?

— Нет. Просто, видишь ли, доктор Роберто Гарсиа и миссис Винифред Гарсиа уехали в свадебное путешествие…

— Что-о? Ах она маленькая грязная паршивая крыска! Не могла дождаться своей старшей сестрички, чтобы я ее благословила! Бог с тобой! Ой, Джейк, это же здорово… только я сейчас заплйчу…

— Ладно, ты плачь, а в душ пойду я.

— Нет уж. Поплачу, когда она вернется. А в душ мы пойдем вместе, потому что между лопатками я не вижу, и там остается краска. Когда они вернутся? Нужно выбрать для них апартаменты…