Фрагменты из воспоминаний футуриста

Родился в доме день туманный
И жизнь туманна вся
Ношу венец случайно данный
Над бездной ужасов скользя
Так пешеход так злой калека
Косит на радостных детей
И зла над юностью опека
Случайной спутницей своей
Грозит глазам весело людным
Зеленым ивиным ветвям
И путь безрадостный и трудный
Влачит уныло по полям.

Op. 6.

На миг один владел тобою
Золотоокою младой
И холод бородой седою
Вот придушил своей бедой
Уста навек сомкнул бледнея
Стекать глазам он приказал
И зубы (белая аллея)
На череп страшный нанизал
Откроешь вежды не поверю
Твой смех завял навек
И я умру под этой дверью
Найдет бродячий человек
Склеп занесен свистящим снегом
Как груди милой белизной
Копыто оглашает бегом
Забытый путь свой путь родной
Проскачет мимо усмехнется
Сук траур путь из серебра
Подкова тяжкая сорвется
Крошится льдистая кора.
Бегущие украдкою часы

Op. 10.

Со звоном слетели проклятья.
Разбитые ринулись вниз
Раскрыл притупленно об'ятья
Виском угодил на карниз
Смеялась вверху колокольня
Внизу собирался народ
Старушка была богомольна
Острил и пугал идиот.
Ниц мертвый лежал неподвижно
Стеклянные были глаза
Из бойни безжалостно ближней
Кот лужу кровавый лизал.

Op. 13.

Твоей бряцающей лампадой
Я озарен в лесной тиши.
О призрак смерти пропляши
Пред непреклонною оградой
Золотогрудая жена
У еле сомкнутого входа
Теплеет хладная природа
Свои означив письмена
Слепые призрачные взгляды
Округло плавны купола.
Я выжег грудь свою до тла
Обретши брачные наряды
Об'ятий белых жгучий сот.
Желанны тонкие напевы
Но всеж вернее черной девы
Разящий неизбежный мед.

Op. 16.

Ты изошел зеленым дымом
Лилово синий небосвод
Точась полдневным жарким пылом
Для неисчерпанных угод
И может быть твой челн возможный
Постигнем в знак твоих побед
Когда настанет непреложный
Все искупающий обет.
Сваливший огнь закатный пламень
Придет на свой знакомый брег
Он как рубин кровавый камень
Сожжет молитвенный ковчег.

Op. 18.

Белила отцветших ланит
Румянцы закатного пыла
Уверен колеблется мнит
Грудь жертвой таимой изныла.
Приду возжигаю алтарь
Создавши высокое место
Я вновь как волхвующий царь
Сжигаю пшеничное тесто.
Иссохшая яркая длань
Тянись вслед за пламенем острым
Будь скорое горнее встань
Развейся вкруг пологом пестрым.
Твое голубое зерно
Лежит охлажденным налетом
К просторам небесным окно
Очнись же молитвы полетом.

Из книги «Энтелехизм» *

Несколько слов по поводу моих стихов

Я, вероятно, никогда не знал кабинетной манеры писать вирши. Где кисель – там и сел. А жизнь в Нью-Йорке, с его воздушными дорогами, подземками, приучила к величайшему одиночеству, которое находишь в миллионной толпе.