Фрагменты

Если ее операции ничего не помешает, к ночи боеголовка будет у нее.

Мкеле прошептал:

— Господи помилуй.

Глава 37

Сначала они увидели горы — огромные пики, возвышающиеся над равнинами Среднего Запада, будто стена на краю света. Даже летом вершины были белыми от снега.

Вскоре они достигли окраин города — предместья под названием Беннетт, выбеленного кислотными ливнями. Улицы здесь были в желтых серных пятнах, а коричневые растения — сухими и хрупкими. Мертвые равнины подкатывали к границе города, подобно океану отравленной травы, на карнизах и проводах не сидели птицы. Города, где Кира выросла, даже такие огромные, как Чикаго и Нью-Йорк, напоминали памятники на заросшем кладбище, отмечающие место гибели, но покрытые лозой и мхом — признаками новой жизни. Денвер же, напротив, казался мавзолеем, безжизненным и голым.

Путники разделили свое снаряжение между лошадьми. Кира вела Бобо, а Сэмм — Одджоба.

Без Афы на спине Одджоб казался угрюмым, и Кира подумала, что, возможно, даже диета животных, вынужденных есть консервированные овощи и овсянку быстрого приготовления, — что являлось единственной чистой пищей, которую можно было найти в токсичной пустоши, — начала брать свое. Если бы они потеряли Афу в Чикаго или отправили его одного обратно, то смогли бы еще тогда отпустить лошадей и избавить их от ужасов предпринятого путешествия, но отпустить их посреди ядовитых равнин было в высшей степени жестоко, и Кира не стала даже слушать об этом. Они потеряли Афу, но она спасет его лошадь, даже если это будет стоить ей жизни.

«Вот только я знаю, что это не так, — подумала она. — Если до этого действительно дойдет, я буду спасаться сама». Рассуждая таким образом, она чувствовала вину и тошноту и изо всех сил старалась обратить свои мысли на что-нибудь другое.

Город, через который они путешествовали, был, возможно, даже крупнее Чикаго.

Предместье Беннетт протянулось на запад и соединялось с предместьем Лоренс, затем — с Уоткинс, Уоткинс-Фарм и так далее, раскинувшись бесконечным морем жилых микрорайонов, торговых центров и парковок.

Одинокий ветер ворошил кучи сухих листьев и битого стекла, которые собирались в водостоках и у стен рушащихся зданий. Херон зашла далеко вперед, разведывая дорогу скорее по привычке, чем из необходимости. Через регулярные промежутки времени она возвращалась к остальным и докладывала, что они приближаются сначала к одному аэропорту, затем — к другому, после — к полю для гольфа.

Ничего значительного в ее докладах не было. В округе не встречалось ничего, кроме выбеленных костей и ржавых металлических остовов — останков миллионов людей и зданий, уничтоженных при Расколе. На вышедшей из строя заправке Сэмм нашел еще одну карту дорог и разложил ее на капоте пустой машины. Переплетение дорог на странице напоминало сгусток нервов.

— Согласно записям Афы, — сказала Кира, — комплекс ПараДжен находился здесь, прижимаясь к горам. — Она указала на западную окраину города, район Арвада, и прочитала название на карте. — Мемориальный музей-заповедник «Роки-Флэтс». Зачем строить промышленный объект в заповеднике?

Сэмм отметил их текущее местоположения и измерил расстояние.

— Это в сорока милях отсюда. Насколько велик этот город?

— Он раскинулся на сорок миль, — ответила Херон. — Нам нужно пройти от одного его конца к другому. С севера на юг его протяженность на меньшей мере в два раза больше, поэтому стоит радоваться, что мы подошли именно с этой стороны.

Кира посмотрела на небо, оценивая положение солнца.

— Сейчас уже где-то... три часа? Три тридцать? Мы не преодолеем сорока миль до вечера.

— Даже до завтрашнего вечера, если лошади не оживятся, — сказала Херон. — Я вам говорю, нам нужно просто оставить их и двигаться дальше.

— Мы не бросим их, — сказала Кира.

— Чувство вины Афу не вернет, — ответила Херон.

— А черствость не сделает расстояние короче, — сказал Сэмм, складывая карту. — Давайте продолжим путь.

До сих пор в Кире теплилась напрасная надежда, что здесь токсичная пустошь будет выражена слабее, так как город был в некотором роде защищен горами, небоскребами или какой-то причудой погоды, но Денвер оказался даже более опасным, чем земли, которые они пересекли.

Там, где канализационные решетки были слишком забиты мусором, в ухабинах и ямах дорог собирались кислотные отходы, образовывая едкие озера.

Открытые окружающей среде кузова грузовиков превратились в миниатюрные соляные варницы: повинуясь замкнутому циклу, они испаряли ядовитые частицы дождей и в конце концов оказались заполнены кристаллическими массами, которые раздувались ветром и жгли глаза и горло путешественников. Те замотали лица запасной одеждой и с опаской выглядывали через щелочки, все время настороже. Некоторые химикаты, пропитавшие город, были легковоспламеняющимися, и по пути группа часто наблюдала тлеющее пламя, которое от жары усиливалось и бесконечными струями дыма и пепла увеличивало содержание в воздухе ядовитых веществ.