Фоторобот в золоченой раме

— Левицкая в больнице, — сообщил Носов.

— С бешенством?

— С сердцем. Это она так уклоняется от проведения следственных действий. Проверить бы надо.

— Проверим, — заверил Платов.

За это дело оперативники взялись со всем энтузиазмом. Утром отправились в Большой Предтеченский переулок — в городскую клиническую больницу № 19. И сообщили кандидату медицинских наук Ефремовой, что в её кардиологическом отделении лежит преступница, обвиняемая по особо тяжким преступлениям.

— Нам её привезли по «Скорой», — заявила заведующая, строгая сухощавая женщина средних лет в белоснежном халате. — Сердечные боли, давление. Вот записи врача «Скорой помощи», — продемонстрировала она историю болезни.

— А вы ей сколько намерили? — спросил Шведов.

— Так, интересно, — пролистав историю болезни, произнесла завотделением. — Странная сердечная недостаточность. Пульс нормальный, и давление сто десять на восемьдесят. Это мы ей замеряли.

— Симулянтка?

— Похоже на то.

Платов взял с заведующей объяснение. Рисовалась следующая картина: утомившись ходить к следователю, Ирина вызвала «Скорую помощь», заплатила врачам деньги, и её свезли в больницу.

После визита оперативников Левицкую выперли из больницы за симуляцию. Но в ГСУ на ознакомление с делом она не добралась. На следующий день выяснилось, что она умудрилась лечь в госпиталь погранвойск ФСБ России в надежде, что уж оттуда её «мусора» не достанут. Однако Носов не постеснялся отправить запрос начальнику госпиталя. В результате и из этого лечебного заведения её вышибли в один миг.

Следующими в плане стояли оперативные установки по месту жительства обвиняемых. Платов со Шведовым взяли в ближайшем ОВД участкового и пошли с ним по соседям Левицких, ненароком, будто между прочим, интересуясь, как эти люди себя зарекомендовали. И пожалели, что не сделали этого раньше.

— Такая высокомерная, — укоризненно качала головой пожилая женщина. — Она ведь в тюрьме недавно сидела. Вышла. Видела я её вчера. Она во дворе интервью давала.

В другой квартире утомлённая бытом мать двоих детей пожала плечами:

— Эти соседи такие скандальные. Как вышли из тюрьмы, так вообще потеряли совесть. Вот пару дней назад пришли оба ко мне на ночь глядя с претензиями — мол, машину им поцарапали. А у нас машина уже неделю в ремонте. И ребёнок у меня кричит ночью — спать им не даёт. Рубен мужик неплохой в душе, но эта кикимора его всё подзуживает, подбивает на всякие гадости. А он с её голоса поёт. И пистолетом трясёт.

— Каким пистолетом?

— Газовым… Я аж испугалась — в пистолетах-то не разбираюсь. А он мне тыкает им, и дети рядом. А эта кикимора что-то злобно шипит. А Рубен говорит: мол, он из тюрьмы вышел и знает, как быдло на место ставить.

В доме необычайное единодушие — Левицких терпеть не могли абсолютно все. Однако на изменение меры пресечения это не тянуло. И тогда Платов накатал задание на проведение скрытого наблюдения. И на следующий день к нему приехал Алексей — старший группы «наружки», который уже работал по Левицким и знал их как облупленных.

— Чего вы хотите вытянуть из мероприятия? — спросил он, читая справку-меморандум.

— Изменить меру пресечения, — сказал Платов. — Нарыть компру. Иначе больше года работы коту под хвост.

— Ладно. Послезавтра примем под наблюдение…

* * *

— Прикинь, господин полицай, я ещё жив, — послышался в телефонной трубке голос Рыбака. — По поводу Бубона? Похоже, он из Москвы отчалил. В сторону Украины.

— Рыбак, он мне нужен, — произнёс Платов.

— Да помню я всё… Я тут с бригадой одной сблизился. Они тоже с Бубоном в контрах. И они тоже ищут его.

— Завалить хотят или как?

— Пока для базара. По деньгам он их прокинул конкретно. Но виноватым себя не считает. Так что стрелка может состояться.

— Об их встрече я должен узнать.

— Как получится.

— Больше ничем не порадуешь?

— Коттеджи в Подмосковье молдаване подламывают. У главного погоняло Жмых, зовут Толиком. Хоронятся в Мытищах. Адрес записывай…

Информация оказалась в цвет. И Платов несколько дней совместно с областным угрозыском вычислял, арестовывал и колол молдаван, залепивших три разбоя в элитных посёлках Подмосковья, при этом тяжело ранив председателя совета директоров крупной инвестиционной компании. Вообще, разбои на коттеджи и квартиры — это исконно молдавское ремесло, потомков гордых гайдуков.

Изъяли часть похищенного барахла, мешок анаши и три ствола — травматик, газовый и парабеллум.

Всё это время «наружка» прилежно отрабатывала Левицких. Два дня разведчики провожали супругов от дома до следственного управления. Ирина наконец решила увеличить темп и теперь за день изучала аж две страницы.

Платов как раз закончил с молдаванами и добрался до своего кабинета. Там его ждали сводки «с.н.» и Шведов.

Пролистывая однообразные сводки, Платов неожиданно хлопнул ладонью по столу:

— То, что нужно!

— Ну-ка. — Шведов взял у него сводку и, завидев знакомый адрес, воскликнул: — Это же Носорога московская квартира!