Фосфор

Мне совсем не нравится, что у Фанни уже был парень. Я каждый раз об этом думаю. Каждый раз, когда девушка рассказывает мне про своего прошлого парня, особенно если он еще и кретином был, у меня от одной только мысли портится настроение. Не хочу, чтобы у девушек были друзья кретины. Тут я нескромен. Да, уж это меня касается, еще как касается. Это почти так же плохо, как если бы девушки в моем вкусе имели хороших парней. Последнее совсем уж невыносимо. Меня все девушки касаются. Ни у одной не должно быть парня. Страна девчонок — вот что мне нужно. Повелитель девушек, вот я кто. Логично. Теперь нужно быть поосторожней. Фанни здесь. Не абстрактно. Не какая-нибудь девушка. Не дай бог, всплывет какая-нибудь фраза, которая непроизвольно засела в подсознании. Кто это сказал, что парни ревнуют к своим предшественникам, а девушки к своим последовательницам? У меня в голове еще полно афоризмов о парнях и девчонках. Алло, архив! Сперва открой ей дверцу машины, а если потом она откроет тебе дверцу изнутри, значит, это та девушка, которая тебе нужна. В жизни есть только три большие любви. И все их я встретил в четырнадцать лет. Вот, вспомнил. Так говорит Чез Пальментэрри в «Улицах Бронкса»  [10]. Роберт Де Ниро несет полный бред. Мальчишки — как сортиры: либо заняты, либо… стоп, довольно, хватит уже. Господи, какого же объема у меня жесткий диск?

— Не иметь высшего образования, — говорю я Фанни, — в наши дни так же непозволительно, хм-м, как татуировка двадцать лет назад. Правда-правда. У меня оно есть, но понятия не имею откуда. Ведь когда ты его получаешь, то думаешь лишь о том, что нужно учиться. Но учиться чему? Мне два года потребовалось, чтобы понять, что как раз этого я не хочу.

Фанни бросает мне строгий взгляд.

— Нет, утешать я тебя не буду. Не люблю жалости. Но знаешь, что еще хуже, чем просто не иметь образования? Еще хуже иметь какой-нибудь паршивый диплом из-за границы, да еще сразу кандидатскую степень какого-нибудь там самаркандского университета. Будь у меня деньги, я бы дарил дипломы всем желающим, и никаких больше бурь в стакане воды. Черт, кажется, я проговорился. Я, к сожалению, беден. Я тебя все еще интересую?

Попалась. Фанни кокетливо, как невеста, садится мне на колени и целует меня.

— Ты мне подходишь, — говорит она.

— Еще вина?

— Хм.

Я иду к Микро и спрашиваю его, «откуда», указывая на пустую бутылку в своей руке, а он кивает на телевизор. При чем тут телевизор? Заглядываю за нею, и действительно, за телевизором — Огурцова коллекция вин. Невероятно, бутылок десять — никак не меньше. Что на него нашло, что он их забыл? Я возвращаюсь в кухню, и Фанни как раз сосредоточенно заправляет рубашку обратно в брюки. Нужно принимать побольше наркотиков, думаю я. Или пить побольше вина. Под кайфом начинаешь делать такие милые штуки, как, например, самозабвенно заправлять рубашку в штаны или охлаждать ноги в раковине, не прекращая при этом интересной беседы. И все так благостно, без налета секса. Лучше без понуканий. Расслабленно. Вечно мы все эротизируем, вечно этот электрический ток, поток электрических токов. Я открываю вино.

— Чем хуже вино, тем его больше, — говорю я и опрокидываю целый стакан залпом. И Фанни делает то же самое. Хочу быть пьяным. Тогда не придется думать, останется Фанни или нет. На какое-то время в моей жизни — я в этом смысле. Основной мотив всех пьяниц — веселое отчаяние.

36. Голые рыбы

— Ах да, знаешь, вообще о чем говорили вконец отупевшие приятели Огурца? Забыл тебе сказать, потому что мы поспорили из-за «Джеки Браун». Как они фильм разбирали! «Да, да, но…», «однако…», «не получилось…» и «если бы…». Никто не осмелился сказать: слушайте, ребята, а ведь получился простой, милый фильм. Что за приятный фильм! Оттяжный. Обычная зависть, что у кого-то что-то получилось, и теперь приходится соглашаться с кучей людей, которые тоже ахают и восклицают: «Да, какой хороший, оттяжный фильм». И все. Ты смотрела «Джеки Браун»?

— Хм, видела, актриса неплохая.

— Пэм Грайер?

— Я думала, ее зовут иначе.

— «Фокси Браун». Знаешь фильм «Фокси Браун»?

— Нет.

— Я тоже. Ну и ладно.

Тут мне приходит в голову, что я сказал Фанни, будто она похожа на Фокси Браун. Как на кадре из фильма или на плакате, который я где-то когда-то уже видел.

— Но в кино я ее никогда раньше не видела. Более или менее известные актеры уже набили оскомину, а в том фильме лица были вполне нормальные, верно?

— Нет уж, — отвечаю я, и бутылка издает хлопок, — актеры там довольно известные, но играют так, что в глаза не бросаются. Их не сразу узнаешь. Они словно замаскированы. И выглядят там все абсолютно незнакомыми.

Мы с Фанни высыпаем макароны в кипящую воду и еще немного стоим у плиты.

— Смотрел «Беги, Лола, беги»? — спрашивает меня Фанни.

— Тоже из разряда фильмов, о которых не спорят.

— Верно.