Форвард № 17: Повесть о Валерии Харламове.

Шайба в первые послевоенные годы была всегда лишь шайбой, маленькой деталькой, и услышь кто-нибудь тогда мощное скандирование «Шай-бу! Шай-бу!», он бы изумился: почему нескольким тысячам людей вдруг срочно понадобились шайбы? Позже, правда, Борис Сергеевич и в «шайбу» поиграл за заводскую сборную. Зато русский хоккей с оранжевым плетеным мячиком был популярен, и Борис Харламов играл в него недурно: выступал даже за первую мужскую команду клуба «Трудовые резервы».

Жена его – а он к этому времени был уже женат, но об этом впереди – часто просила:

– Борь, идешь играть – возьми с собой Валерку, а то мне присмотреть за ним некогда, по хозяйству дел много и Татьяна на руках. (И дочь оказалась способной к спорту: неплохо играла в волейбол, теннис. Сейчас она работает в Аэрофлоте, владеет испанским языком.

Во время Олимпиады знания спорта и языка помогали ей в общении с гостями Москвы.)

Уговаривать пятилетнего Валерку долго не нужно было, он и без этого нетерпеливо пританцовывал во дворе, повесив на шею несуразно большие для его роста «гаги». Шли они рядом, отец и сын, но у отца были перекинуты через плечо коньки с ботинками – как-никак почти мастер! – а сын семенил сбоку с одними коньками, которые на стадионе предстояло подвязать веревками к валенкам, так же, как это когда-то делал дед.

И еще одна была причина, почему Борис Сергеевич всегда старался взять сына на стадион. Годы были первые послевоенные, не слишком сытые, а игрокам команд давали бутерброды, которыми Борис Сергеевич делился с сыном.

– Ну, Валер, я пошел, – говорил отец, – не балуйся тут, пока я буду играть.

Валерику не до баловства. Коньки уже были надежно прикручены к валенкам, на которых малыш чувствует себя уверенно, и хотя он здесь меньше всех ребятишек, катается не хуже их, и его принимают поиграть, как сейчас бы сказали в «мини-хоккей» за воротами.

Мать Валерия, испанка, Бегоня Орибе-Абат, – человек трудной судьбы.

…18 июля 1936 года одна из радиостанций передала сообщение: «Над всей Испанией безоблачное небо». Будущего диктатора Франко и тех, кому передача адресовалась, совсем не интересовала сводка погоды. Это был условный сигнал участникам военно-фашистского мятежа о выступлении.

В 1936 году в Испании был создан Народный фронт, объединявший рабочих, крестьянские массы, часть мелкой буржуазии, интеллигенцию, все либеральные и демократические силы страны. Перед Испанией стоял вопрос: демократическая республика или контрреволюционная диктатура. На выборах 16 февраля 1936 года подавляющее большинство испанцев проголосовало за республику. Но реакция, где заметную роль играла созданная еще в 1933 году фалангистская партия, не смирилась с поражением, начала готовить военный мятеж, который и вспыхнул летом того же года.

Народные массы Испании поднялись на защиту республики. В Испании началась гражданская война«

По существу, это была первая схватка с международным фашизмом, потому что фалангистов яро поддерживали Гитлер и Муссолини. Гитлеровцы, спустя несколько дней после начала мятежа, послали в Испанию авиационную армаду – легион «Кондор», который располагал мощным вооружением и множеством военных инструкторов, диверсантов. В Италии в июле была срочно создана правительственная комиссия по интервенции в Испанию, направившая на помощь мятежникам экспедиционный корпус, оснащенный новейшими танками, артиллерией.

В то же время реакционеры в Англии, Франции и других западноевропейских странах всячески препятствовали помощи Испании со стороны СССР и прогрессивных сил мира. Пока корабли мятежников, подводные лодки Германии и Италии рыскали в Средиземном море и даже потопили советский танкер «Комсомол», шедший с мирным грузом, британские крейсеры, осуществляя «политику невмешательства», блокировали порты республиканской Испании, а социалистическое правительство Франции отказывало республиканцам в продаже оружия.

Далекая и даже экзотическая Испания, которая у большинства ассоциировалась с Дон-Кихотом и корридой, стала близкой всем советским людям. Больше ста тысяч человек пришли 3 августа 1936 года на Красную площадь с лозунгами «Руки прочь от революционной Испании!». Все зачитывались в «Правде» и «Известиях» репортажами Михаила Кольцова и Ильи Эренбурга, по нескольку раз ходили смотреть хронику, снятую кинооператорами Романом Карменом и Борисом Макасеевым.

Не было в стране человека, который бы не знал, что значит клятва республиканцев «Но пасаран!» – «Они не пройдут!».