Фортуна

— Что, гомосятина заразна? — хмуро поинтересовался Кущин, когда Женька сообщил, что они будут не менее часа использовать кабину ЗИЛа.

— Николаич, все здесь взрослые люди, — вступился я за парней. — Зато никаких истерик и нервных срывов.

— Разве что от нервов… — продолжал бурчать майор.

Тимур же нашёл себе другое развлечение на вечер. Он вынул из склада ящичек с мелким инструментом. Отыскал один пинцет. И теперь при свете костра пытался, глядя в зеркало, уничтожить щетину столь странным способом.

— Давай помогу, — пошлепал я себя по коленям, предлагая Тимке улечься на них. Потом выщипывал и продолжал недоумевать. — А тебе не больно? — про трудоемкость я уже и не спрашивал. Но поскольку вечера у нас были свободными: ни телевизора, ни интернета, то можно и таким делом «развлекаться».

— Больно, конечно, — согласился Тим. — Но лучше, чем тупым станком. У меня потом от жары и пота на лице раздражение.

— Бороду отпускай, — почесал свою отросшую растительность Илюха.

Смотрелся он теперь очень забавно, как я и предполагал. Рыжина Резникова теперь отчетливо бросалась в глаза.

— Как будто тебе с бородой не жарко, — не дал себя сбить с пути удаления волос Тим.

— Жарко и постоянно чешется, — согласился Николаич.

В этот вечер я все с щек Тимура не удалил. Но обещал продолжить на другой день. Кстати, утром оглядел результат своих трудов. Получилось гладенько и чисто. Думаю и себе такую депиляцию устроить попозже. А пока поскоблил щетину и отправился замазывать глиной щели пола в хижине.

Мне вообще-то Андрюха еще золы приготовил. Рекомендовал её смешать вместе с глиной. Насколько это будет прочнее, я был не уверен. Потому сходил за той травой, что мы на месте будущего огорода выдернули. Вот эту растительную массу я и прихватил с собой. Потом всё мелко порубил саперкой и разложил сушить на солнышке.

— Пошли за мясом сходим, — предложил Тим, видя, что моя часть работы затормозилась.

Дрова для закладки древесного угля еще не просохли. Печи из глины тоже были сыроваты. Только и оставалось, что отправиться за припасами.

— А я пока место для горячего копчения подготовлю, — услышал наш разговор Кущин.

В очередной раз я порадовался тому факту, что нам повезло дважды. И снайперка среди оружия оказалась, и тот, кто умеет ею виртуозно пользоваться. На таком расстоянии попасть в очередного барана для меня казалось верхом мастерства. Но пока вскарабкались за тушей, выдохлись основательно. Как-то эти спуски и подъемы выматывают сильнее, чем таскание бревен. К тому же Тим подстрелил немаленькую самочку. В ней был примерно стандартный бараний вес. Тушу мы отнесли к одному из горных ручьев на разделку.

— Андрей просил рога и копыта сохранять, — припомнил я. — Он из них клей собирается варить.

— Завтра заберем. На эту часть тела никто не позарится, — сказал Тимур, лихо отсекая малосъедобные части.

— А со шкурой что будем делать? — переживал я.

— Сейчас в неё мясо упакуем, а позже к морю унесем.

Вообще-то потом тащить шкуру к морю на обработку у меня сил не осталось. Хорошо, Олег отнес и пообещал, что все сделает в лучшем виде. Мы же с Тимом развалились на своих туристических ковриках и стали прикидывать, как бы нам еще до родника доползти и помыться.

Но поплескались чуть позже.

— И главное, что уже никакого секса не хочется, — подначивал нас Илья, что продолжал обрабатывать стволы пальм.

— А Лёвочка сегодня такой счастливый, — припомнил Тимур.

— Видать хорошо пояснил Женьке, куда и что вставляют, — хмыкнул я.

Эта парочка умиляла. Они с такими довольными физиономиями пришли в лагерь вечером, что точно воспользовались временем, проведённым на пляже, не только для работы. Андрей у них выпаренную соль буквально из рук выхватил. Мяса мы принесли много. И его нужно было чуть подсолить перед копчением.

Возился Андрей с мясом до позднего вечера. Мы помогали только дровами и старались не путаться под ногами.

— Завтра начнем посуду в печь складывать, — заявил Федоров. — Не хватает ёмкостей.

— Мы тебе рога потом раздобудем, — вспомнил Тим. — Все равно сейчас не будешь клей варить.

— А еще можно бивни мамонта, что у озера валяются, принести, — вспомнил Лев.

— На клей? — не поверил я.

— Зачем? — недоуменно посмотрел на меня художник. — Для поделок. Можно те же гребешки и еще много чего из кости вырезать.

— Принесем, как по пути будет, — заверил Николаич.

Ужин в этот вечер у нас оказался поздним. Устали все за день основательно и без вопросов решили устроить ранний отбой. А в середине ночи нас всех разбудил шум дождя. Тучи на небе были уже пару дней. Мы даже не могли восход для своего календаря фиксировать. И, наконец, небо «разродилось». Да так, что мы не знали, куда бежать и за что в первую очередь хвататься. Плюс еще громыхало и сверкали молнии.

— Хорошо, что я все свои поделки с пляжа забрал, — опасливо выглядывал в щель двери кунга Лёва.