Фортификатор

– Замечательно. Первый шаг сделан.

– Форт, я по поводу его и звоню. Он толковый, развивается быстро. Чувствую, что в нашей песочнице он свой потенциал зароет. Понимаю, что он всего лишь капитан третьего ранга…

– Как и я, как и Зверюга. Если чувствуешь, что пора к нам, то все правильно делаешь. Сильным можно стать только среди сильных людей.

– Вот и я так решила. Его к тебе в форт прислать или в кантон?

– В кантон, конечно. Там хоть какой-то официоз. Я сейчас Рамиреса наберу.

На собеседование я взял еще Самара. Все-таки он считался «старичком», и хоть не был офицером, как тот же Рамирес, но я рассматривал его в качестве человека, на которого можно положиться. Кайри принял предложение со свойственным ему смирением и покорностью, прибыв раньше всех. Леха прилетел за минуту, злой и дерганый, судя по тому, как он оттолкнул НПС, попытавшегося придержать флайер. Неужели так быстро обломал зубы о новенькую?

Только после того, как все участники предстоящего мероприятия оказались внутри, я двинулся к кантону. Не должно мне выглядеть человеком заинтересованным, который бросает все свои дела ради нового перспективного новичка. Хотя так оно и есть.

Пронто оказался приятным мужчиной, всего на пару лет младше меня. Реального меня, а не вылепленного системой идеального. Новичку было тридцать два – тридцать три года, чуть повыше, стройнее, с вьюном спутанных каштановых волос. С очень странной эмблемой на груди – длинными белыми и короткими черными полосками. Самое смешное, по его глазам, в которых смешалась великая скорбь и вместе с тем некая уверенность, я сразу понял – русский.

– Что это? – указал я на изображение.

– Клавиши фортепиано, – принялся объяснять Пронто необычайно громким, полным жизни голосом. – Это инструмент, старый. Теперь таких почти нет, все больше сенсорные гитары, ханггрумы, сиборды, лазерные арфы, риктаблы. Настоящих музыкантов, таких как я, остались считанные единицы.

– Глупая профессия, – заметил Рамирес. – Автоматизированные акустические системы могут воспроизвести любое произведение. Исполнят лучше всяких музыкантов, занимающихся фигней, вместо обучения нормальным специальностям.

– Это не профессия, это призвание, – мягко ответил Пронто. Видно, он привык за всю свою жизнь к подобным разговорам. – Но система не умеет того, что умеет человек во время исполнения.

– Ну и чего? – нахмурился Леха.

– Импровизировать.

– Вот с этим ты попал по адресу, – решил я сменить тему разговора. О тонких слоях материи мира и философских проблемах бытия могут поболтать потом. – Нам импровизаторы нужны. Как тебя зовут?

– Антон… – Он немного помолчал, а потом добавил: – И Елисей.

– Это как? – удивился я.

– Мать с отцом всю беременность спорили, как назвать первенца. Папаня был за Антона, мать за Елисея. Общего знаменателя не нашли. Вот отец тайком на четвертые сутки с рождения и зарегистрировал как Антона. Пришел потом, показал матери бланки, электронные подписи. А она женщина с гонором была. Подговорила медсестер, знакомого таксиста и сбежала из роддома. Рванула в сектор 4-23. Там был часовой пояс другой, – объяснил Пронто. – Отличался от нашего на два часа. И зарегистрировала как Елисея. Тогда же как раз была неразбериха с поясами, и каждый сектор устанавливал свое время. Так и живем. Мать до сих пор зовет Елисеем, а отец Антоном.

– И сколько уже лет прошло?

– Тридцать четыре.

Ну, возраст его я угадал почти правильно.

– Упорные у тебя старики. Ты говорил, что первенец.

– Ага, еще сестра и два брата: Анна Мария, Елизар Евгений и Олег.

– Боюсь предположить, что же произошло с Олегом, – постарался сдержать смех я.

– Да ничего, с ним они как-то быстро определились.

– Вот видишь, – повернулся я к тихонько ржавшему Лехе, – если долго и упорно работать друг с другом, то компромисс неизбежен. Пронто, тебя мы будем звать Елисей. Антон все-таки имя более распространенное, может, еще какой-нибудь Антуан нарисуется. А вот Елисеи вряд ли будут.

– Один-ноль в пользу матери, – тихонько заметил Самар.

Больше сил держаться не было. Кабак взорвался дружным хохотом, причем Пронто гоготал вместе со всеми. Утирая выступившие слезы и поглядывая на неодобрительно смотрящего НПС, я постарался взять себя в руки.

– Ладно. Рина тебе об основах рассказала?

– Да, про юниты, исследования, систему кантонов и голосование. Кое-что по боевке, как расставлять ударку, например, но немного, – признался Пронто. – Сказала, что таймингу и всем тонкостям нападения и обороне научат уже в «Защитниках».

– Халтурит Рина, – с деланым возмущением сказал Рамирес.

– Она не семижильная, дает базу, а остальным уже мы должны заниматься.

– Самар, возьми бойца на себя. Поднатаскай как сможешь. У тебя там как раз Зверюга такого же ранга.

– Может, лучше ко мне, – предложил Рамирес. – А Кайри Немезиду отдадим.

– Нет уж. Пошел в попы – служи и панихиды, – вспомнил я одну из многочисленных пословиц деда. Однако действительно у Лехи с Киу произошли какие-то непонятки. Надо будет разобраться. – Ты мне, Пронто, скажи, как быстро уровни так поднимаешь?