Форсированный марш

Шульце уставился на солдата из первой роты, танцевавшего с проституткой, которая по возрасту могла бы годиться ему в матери. С профессиональной сноровкой она всунула свой язык ему в ухо, сладострастно облизывая его, тяжело дыша и изображая при этом страсть. Весь ее подбородок был усыпан красной сыпью, которая, похоже, была сифилитического происхождения.

— А ну, вперед! — побагровел Шульце. — Хватит сидеть здесь, как незваные гости на свадьбе! А не то этот сосунок в мгновение ока станет таким же больным и заразным, как и она!

Шульце и Матц вскочили на ноги и с трудом проложили себе путь среди танцующей толпы, бесцеремонно отпихивая в сторону и девиц, и солдат.

Поравнявшись со шлюхой с сыпью на подбородке, Шульце опустил свою тяжелую руку на ее костлявое плечо:

— Покажи свой желтый билет!

— Отвали! — огрызнулась она, продолжая самозабвенно танцевать.

— Шарфюрер, — запротестовал парень, танцевавший с ней, — не надо отравлять мне удовольствие. Я ведь пришел сюда только чтобы потанцевать. После нашего вчерашнего марш-броска на батарею Геббельса у меня все равно ничего не встанет!

Но Шульце не намеревался оставлять это просто так.

— Командир приказал мне проверять все их сраные желтые билеты, чтобы точно знать, что они не будут распространять среди наших солдат маленькие поганые подарки в виде французской болезни, как только вы полезете им под юбки, — мрачно проговорил он. — Так что, милая, — повернулся он к проститутке, — будь любезна, предъяви-ка свой желтый билет!

— Отвали! — повторила шлюха. Она искательно посмотрела на своего кавалера: — Сделай так, чтобы они нам не мешали, солдатик!

— Я не собираюсь повторять дважды, — угрожающе начал Шульце, но в эту секунду в его спину врезался толстый обермаат[22] кригсмарине, едва не сбив его с ног.

Шульце гневно повернулся.

— Ты что, совсем ослеп, олух?! — злобно бросил он моряку.

— А какого дьявола ты стоишь в самом центре танцпола, словно столб? — заорал тот в ответ. — Чертов гомик из СС — как же ты меня достал!

— Ты, судя по всему, мечтаешь нарваться на мой кулак! — грозно завопил в ответ шарфюрер Шульце, выставляя вперед свои загипсованные руки.

Обермаат выпустил из своих объятий шлюху, с которой только что кружился в танце.

— Ты обращаешься ко мне, солдат?

— А к кому ты думал — к сраному Большому Льву[23]?

Моряк побагровел:

— Для тебя, вонючий карлик, он — адмирал Дениц!

Кровь бросилась Шульце в лицо.

— Если ты не будешь следить за своим языком, я все твое лицо превращу в одну кровавую лепешку, ты, жирный пердун! — угрожающе прорычал он.

— Эй, что здесь происходит? — Рози-Рози пробилась к обермаату и Шульце, которых тесной толпой уже окружили остальные. — В этом заведении мы трахаемся, а не боксируем!

— Я всего лишь сказал шарфюреру, — как на духу, признался молоденький эсэсовец из первой роты, — что всего лишь хочу потанцевать с этой женщиной. После вчерашнего марш-броска на Берневаль…

Матц что есть силы двинул юношу локтем в живот, и тот согнулся от боли пополам, так и не успев докончить фразы. В ту же самую секунду обермаат попытался обрушить решительный удар на шарфюрера Шульце. Тому лишь в самый последний момент посчастливилось увернуться. Не в силах остановиться, моряк пролетел по инерции вперед и врезался в Рози-Рози. Женщина издала такой отчаянный визг, что ее груди сами собой вывалились из платья.

Однако даже великолепное зрелище обнаженной роскошной плоти Рози-Рози не могло остановить драку, которая постепенно разгоралась, захватывая все новых и новых участников. В воздухе замелькали бутылки. Мужчины в бешенстве осыпали друг друга ударами. Почти все столы в зале опрокинули, и пустые стаканы хрустели под ногами дерущихся. Шлюхи в страхе пытались спрятаться под столами. Маленький оркестрик из трех человек в панике побросал инструменты и с последним аккордом аккордеона поспешил скрыться.

Кто-то изо всей силы ударил Шульце пивной кружкой по затылку. Здоровяк почувствовал, как у него помутилось в голове. Его качнуло вперед. Сквозь кровавый туман, застлавший глаза, шарфюрер различил скалящуюся физиономию Мясника, который оказался прямо на его пути. «Это как раз то, что тебе требовалось!» — прорычал гауптшарфюрер Метцгер и пинком ноги втолкнул Шульце обратно в дерущуюся, визжащую, бешено орущую толпу.

— Ублюдок! — прорычал в ярости Шульце. Он потряс головой, точно бык, отгоняющий назойливых мух. Затем, почувствовав, как в голове у него немного прояснилось, бросился на тех, кого ненавидел сейчас больше всего, — на военных моряков.

Снаружи раздался вой сирены автомобиля фельджандармерии.

— Цепные псы подъехали! — воскликнул Матц, хватая Шульце за локоть.

— Отпусти меня! — разъяренно зарычал Шульце. — Дай мне убить этих негодяев — всех до одного!

— Замолчи! — истерично закричал Матц. — Ты что, хочешь, чтобы нас отправили в госпиталь «Шарите», ты, тупоголовый осел? Следуй за мной, идиот! Мы сейчас выберемся наружу так, что никто нас не заметит, — через окно туалета!