Форс-мажор – навсегда!

Что же до Карнаухова… Старлей образца 1987 года — лишь винтик Системы, ввинченный в строго определенное место со строго определенной резьбой. Ни с того ни с сего раскрутить гр. Токмарева Д.А. — слабо Карнаухову. Инициатива наказуема. В середине восьмидесятых за покушение на номенклатуру давали по шапке любому честному менту. О чести нынешнего начальника Сосновоборского РУВД — особая речь. И речи нет — о чести!.. Но вот если кто-то повыше (намного выше) просанкционирует и откомандирует тщеславного старлея из Питера в Бор, со значением напутствуя: «Твой шанс, Вадимыч! Дело обещает быть громким… Внеочередное звание. В перспективе академия!», то…

А судьи… А судьи кто?! За древностию лет… Да и не успели они вынести приговор. Слушания прекращены по причине отсутствия обвиняемого. Причина отсутствия уважительная — убили.

Справки о Е.Е.Е. Артем стал наводить годика через четыре. Аккурат после путча.

Причем возник Егорычев на горизонте у Токмарева-младшего спонтанно. Не НА горизонте, а В «Горизонте», в телевизоре. Пляшущая камера, скопище банкиров в Благородном собрании, гневное «нет!» хунте, призыв: «Господа! Так будем же господами, господа!» И — встрепанный, нервический, возбужденный Е.Е.Е. в толпе.

Артем тогда не стал искать встречи с бывшим батиным замом. Служба есть служба. Московский август 1991-го. Но и питерский тоже. Не посамовольничаешь. Впрочем, рота ОМОНа без приказа вскрыла «оружейку» и пошла охранять мэра Собчака. Да, создавался отряд властью имущей для подавления массовых беспорядков. Но, пока создавался… демократы стали главные! Чья власть в 1991 году оказалась имущей и чья — неимущей? Понятно… Короче, у Артема тогда были задачи попервостепенней, нежели бежать в Благородное собрание с криком: «Е.Е.Е. не видели? Только что здесь был! По телевизору показали! Вот ведь, блиннн! Или померещилось…» И на кой хрен, пардон, Е.Е.Е. Токмареву-младшему? Поручкаться? Солидаризоваться? Былое поворошить: «Помните, я на маминых поминках вас послал на х-х-х? Вы еще сказали: понимаю тебя!» Пустое!

Позже, когда развиднелось, через месяц-другой-третий, Артем все же попытался отыскать Е.Е.Е. Но — как отрезало. Вроде тот за кордон подался умножать российский капитал — межбанковские операции, финансы… романсы. Или в Москве затерялся, осуществляя общее руководство. Ба-а-ардак, в общем.

Евгений Емельяныч! Ты где?! Тебя ищет один… Презумпция невиновности, само собой. Но найти гр. Егорычева и кое-что с ним уточнить — назрело, назрело.

Артем заочно не обвиняет, но, поднабравшись жизненного и прочего опыта, следует вековечной юридической логике: ищи, кому выгодно!

Батин уход со сцены (и из жизни, блиннн!) был выгоден Е.Е.Е., был!

И подстава была осуществлена по всем правилам игры без правил…

Какие взятки?!

Какие подряды на строительство?!

Какая вырубка корабельных сосен на Лысой горе (да, после вырубки — Лысой)?!

Батя чист!

Простите, это решит суд.

Что за роль сыграл в истории с Токмаревым-старшим его первый зам (или пом.?) — туманно, призрачно. Вот-вот! Призрачно. Эпизодическая ролька, тень отца Гамлета: пришел в означенный срок в означенное место, сообщил нечто и растворился в воздухе. Тень, призрак, не бывает. А там хоть трава не расти, хоть с ума съезжайте, хоть топитесь, хоть переубивайте друг друга — ему до фени, он неподсуден.

— Спрашивай! Ведь вижу, хочешь! — картинно проницательно подстегнул Марзабек. И осадил: — Наверно, хочешь спросить про Егорычева? Да? Что он твоего отца сдал и посадил?.. Как брату тебе скажу: не знаю. Вообще-то я в Ленинграде тогда жил. Учился. «Финэк». Думаешь, просто повторяю? Не-ет. Я из Ленинграда в твой Бор знаешь сколько раз ездил? Отца твоего один раз видел. (Слушь, брат, ты совсем на него не похож! Или бойцы Къуры так постарались? Не обижайся. Ты над ними больше постарался.) Но в основном я в Бору — с его замом. Лес у вас там хороший… был. На Лысой горе. За копейки купил! Про это могу рассказать. Но зачем сейчас? Неинтересно… А про твоего отца ты сам у него спроси, когда найдешь. Не убивай, договорились? Мне оставь. Я тоже не убью. Сначала долг с него получу. Весь! Одним грузовиком не отделается. Четыре, пять грузовиков отдаст. И не с рублями. Соображаешь?

Токмарев в который раз пожал плечами. На регулярный марзабековский пароль «соображаешь?» с его стороны следовал регулярный безмолвный отзыв — неопределенное пожатие плечами. Истолковывай как угодно — то ли «ни бум-бум!», то ли «чего ж не понять! дальше, дальше!» Усталость дикая.

Хм! Ди-и-ис-с-с’котека:

Виски ритмично вздрагивали в темпе «рэп».

Принятый внутрь «губастый» клубился волнами жидкого азота.

В глазах скакали стробоскопические «зайчики»…

Контузия, блиннн. Но соображать надо, надо соображать. Кажись, самое интересное грядет!

— И не сообразишь, брат, — картинно глубокомысленно отверг Абалиев неозвученный домысел о долларах.

Токмарев еще пожал плечами. Бразильскими крузейро, индонезийскими рупиями, швейцарскими франками! Какая разница! Это ли самое для него интересное? Не это. Ему бы — про батю!