Форс-мажор

Трясущимися пальцами я вытащил из кармана закатанные в фольгу таблетки, выдавил одну на ладонь, затем, для верности, добавил к ней еще одну и проглотил обе. К моему глубокому сожалению, реальность не претерпела существенных изменений. Из «Доджа» с разбитыми передними фарами вышел человек в светло-сером спортивном костюме, как старому знакомому, махнул рукой Владимиру Леонидовичу и, подойдя к пролому в изгороди, посмотрел вниз, на темные воды, сомкнувшиеся над «Тойотой».

– Давай поспорим, что никто не выплывет? – предложил мне Ворный, убирая пистолет в кобуру.

Можно подумать, я дурак, чтобы спорить с профессионалом.

Не дождавшись ответа, Владимир Леонидович поднял с асфальта пустую обойму и пошел к тому месту, где упала в воду «Тойота».

– Ну как, Сельвинович, выплыл кто?

– Не-а, – мужчина в спортивном костюме ухватился рукой за столбик ограды и наклонился ниже. – Все в машине остались.

Я отчаянно боролся с сумбуром в голове.

Несмотря на оптимистичные прогнозы майора Ворного, меня снова пытались убить.

Снова?..

Ну да, если принять за первое покушение в несуществующем ресторане «Острова Длинного Ганса».

Хотя, честно говоря, я опять начал сомневаться в том, что это был бред. Ну что хотите со мной делайте, не мог оказаться бред настолько реалистичным, что я до сих пор помнил, как играли отсветы огней на блестящем острие разделочного топорика, которым размахивал бросившийся на меня повар!..

В любом случае, несколько минут назад меня точно пытались убить. Самым натуральным образом. На этот раз Ворный находился рядом со мной, так что, если он и теперь будет утверждать, что мне все привиделось, я просто рассмеюсь ему в лицо.

Меня хотят убить.

Меня?..

Ну а кого же еще! В самом-то деле!

Остается последний и самый интересный вопрос: кому я тут насолил?

Сам я за собой никакой вины не чувствовал.

А впрочем, какая разница. Пусть русские сами разбираются с тем, что тут у них происходит. А я – в гостиницу, собираю вещи, еду в аэропорт и первым же рейсом – домой. Теперь у меня есть вполне реальное и очень веское оправдание. А даже если бы и не было, жизнь мне пока еще дороже престижа…

– Простите, – кто-то негромко окликнул меня сзади.

Я обернулся. Но даже не успел увидеть лица человека, стоявшего у меня за спиной. Только темный, расплывчатый силуэт. В лицо мне ударила упругая струя едкого газа. Собираясь крикнуть, я сделал глубокий вдох, почувствовал, что задыхаюсь, и потерял сознание.

* * *

Когда я очнулся, было темно.

И тихо.

Как под землей.

В гробу.

Я судорожно вздохнул.

Воздуха мне пока хватало. Хотя свежим его никак нельзя было назвать. Но и затхлым – тоже. Скорее уж застоявшимся. С запахом пыли и какой-то чуть сладковатой пряности.

Сидел я, по всей видимости, на стуле. Руки мои были заведены за спинку и связаны. Не очень туго. Наверное, постаравшись, я даже смог бы распутать узлы. Но пока у меня такого желания не возникало. Ноги оставались свободными. Я легонько топнул правой ногой. Звук был, как от каменного пола.

– Проснулись, Петр Леонидович?

Голос был искажен до неузнаваемости. Будто пропущенный через вокодер. Звучал он очень неприятно, точно из глубокой жестяной бочки, отскакивая от стен, то падая вниз, то снова взлетая вверх. Все же можно было догадаться, что принадлежал он мужчине.

Только теперь я сообразил, что на голове у меня темный мешок. И запах пряности прятался в его швах.

– Снимите мешок!

Требование мое прозвучало скорее как униженная просьба. Но она тут же оказалась выполнена. С головы моей стянули мешок, и я зажмурился от яркого света, ударившего по глазам.

Я находился в темном помещении. В трех шагах от меня стоял письменный стол. На столе – лампа с круглым абажуром, направленная мне в лицо. Справа от стола сидел человек. Я мог видеть только его ноги, закинутые одна на другую, обутые в узконосые лаковые ботинки.

– Если вы обещаете, что не будете пытаться встать со стула, мы развяжем вам руки, – все тем же искаженным голосом произнес мужчина за столом.

– Да, конечно, – с готовностью согласился я.

Кто-то подошел ко мне сзади и перерезал веревку на руках.

Я машинально потер запястья. Не потому, что затекли, а потому, что так полагается после того, как тебя развяжут.

– Приношу вам свои извинения, Петр Леонидович, за причиненные неудобства. Поверьте, мы не желаем вам зла. И как бы ни закончилась наша беседа, вы выйдете отсюда живым и невредимым. Давайте считать, что вы просто пришли к нам в гости.

– Странный способ приглашения, – буркнул я в ответ. – Да и на вечеринку не похоже.

А, собственно, какие у меня были основания верить тому, что говорит этот тип за столом? Почему я должен ему доверять, если он прячет свое лицо и даже голос меняет?

– Боюсь, у нас не было другой возможности встретиться с вами. Вы ведь и сами знаете, что находитесь под постоянным наблюдением Госбезопасности.

– Кто вы такие?

Понятное дело, мой вопрос остался без ответа.

– Быть может, вы что-то хотите? – спросил незнакомец за столом. – Чай? Кофе? Может быть, сэндвичи?

– Водки грамм сто пятьдесят.

– Вы это серьезно?