Форрест Гамп

Через пару дней мне снова приказали явиться к доктору Уолтон. Кроме нее, там оказались еще два парня, одетых, как врачи – она сказала, что это доктор Дьюк и доктор Эрл, оба работают в Национальном институте психиатрии. И они очень заинтересовались мной, сказала она.

Эти доктора снова стали задавать мне вопросы – самые разные вопросы – и оба по очереди стукали меня по коленке молоточком. Потом доктор Дьюк сказал:

– Видите ли, Форрест, мы посмотрели ваш тест. и нам показалось, что вам поразительно удалась математическая часть. Поэтому мы решили подвергнуть вас другим тестам.

И они дали мне другие тесты, более сложные, чем первый, но мне кажется, что я выполнил их достаточно хорошо. Если бы я знал, что случится потом, черта с два я бы так старался!

– Форрест, – сказал, наконец, доктор Эрл, – это просто потрясающе. У вас не голова, а компьютер! Просто не понимаю, как вам удается с ней справиться – наверно, поэтому-то вы и здесь – но лично я никогда ничего подобного еще не встречал!

– Знаете, Джордж, – сказал ему доктор Дьюк, – это действительно феномен. Я некоторое время назад работал на людей из НАСА, и мне кажется, нужно послать его в Хьюстон в Аэрокосмический центр, чтобы они его там проверили. Им как раз нужен такой парень.

И так они смотрели на меня и кивали головами. и снова стучали молоточком по коленям.

Они отвезли меня в Хьюстон, штат Техас, на большом самолете, где не было никого, кроме меня и доктора Дьюка, и все было бы отлично, разве что они приковали меня к креслу за руку и за ногу.

– Слушай, Форрест, – сказал мне доктор Дьюк. – Дело такое. Сейчас ты в полном дерьме, из-за того, что попал медалью в Секретаря Сената. За это тебя могут упечь лет на десять. Но если ты будешь сотрудничать с этими парнями из НАСА…. то я лично позабочусь о том, чтобы тебя отпустили – идет?

Я кивнул. Я знал, что когда выйду из тюрьмы, то смогу разыскать Дженни. Мне ее страшно не хватало.

В НАСА я пробыл около месяца. Они всячески обследовали меня и задавали столько вопросов, что я уже решил, что мне придется участвовать в какой-то телевикторине.

Но я ошибся.

Однажды они завели меня в большую комнату и сказали, что они решили со мной сделать.

– Гамп, – сказали они, – мы хотим послать тебя в космос. Как справедливо указал доктор Дьюк, твой мозг работает как компьютер – и даже лучше. Если мы заложим в него правильную программу, то ты сможешь здорово помочь американской космонавтике. Что ты на это скажешь?

Я с минуту подумал, а потом сказал, что хотел бы посоветоваться с мамой, но они выдвинули более сильный аргумент – десять лет тюряги.

И тогда я согласился, и, как всегда, влип по уши.

Они придумали вот что – посадить меня в космический корабль и запустить меня на орбиту вокруг земли, примерно за миллион миль. Они уже посылали людей на Луну, только бестолку, потому что ничего там не нашли, и поэтому хотели дальше послать человека на Марс. К счастью для меня, эта идея появилась у них не сразу – сначала они решили устроить тренировочный полет, чтобы понять, какого типа люди более всего годятся для полета на Марс.

Кроме меня, они решили посадить в корабль еще женщину и обезьяну.

Женщину, довольно стервозного вида, звали майор Дженет Фрич, и она должна была стать первой женщиной-космонавтом Америки, только никто об этом не должен был знать – это была государственная тайна. Майор Фрич оказалась коротышкой с волосами, обрезанными под горшок, и толку от нее ни мне, ни обезьяне, похоже, не было.

Кстати, обезьяна оказалась вполне ничего. Это была большая самка орангутанга, по имени Сью, ее поймали на Суматре или где-то рядом. Выяснилось, что они поймали целую кучу этих обезьян и давно запускали их в космос, но Сью для нас просто подарок, потому, что она, во-первых женщина, и ласковей, чем самцы, а во-вторых, это ее третий полет в космос. Когда я об этом узнал, то здорово удивился – как же они собираются запускать нас туда, где побывали только обезьяны. Тут уж волей-неволей напряжешься, правда?

В общем, начали они нас дрессировать для полета: засовывали нас в циклотроны, и маленькие комнаты без силы тяжести и так далее. И целыми днями терзали меня какими-то программами, которые я должен был запомнить, например, как вычислять расстояние между точкой, где мы есть, и где нам нужно быть, всякими соосными системами координат и тригонометрическими расчетами, сфероидальной геометрией, булевой алгеброй, антилогарафимами, методом разложения Фурье, матричной алгеброй. Они сказали, что я буду «запасом» для запасного компьютера.

Я написал кучу писем Дженни Керран, но все вернулись с пометкой: «адресат неизвестен». Еще я написал маме, и она прислала мне длинное письмо, в том смысле, что «как ты мог поступить так со своей старой бедной мамой, которая сидит в доме для бедных, в то время как все, что у нее осталось – это сын?»

Я не стал писать ей, что мне грозила тюрьма, если я откажусь, поэтому просто написал ей, чтобы она не волновалась, потому что у нас очень опытный экипаж.