Форрест Гамп

Он опять начал ругаться и кричать, и только через пару минут я понял, что он интересуется, что нужно делать. Я рассказал ему о своем креветочном бизнесе, и что мы собираемся расширяться. Он стал ругаться еще громче, но теперь я уловил, что смысл его выражений заключается в слове «да».

Так мы проработали все лето, осень, зиму и весну — я, Сью, мама и Кертис, и даже Баббиному папе работа нашлась. В тот год мы сделали тридцать тысяч долларов, и дело продолжало расти. Вообще все стало устраиваться мама уже столько не плакала, а однажды я даже увидел, как улыбается Кертис. Только он, как заметил, что мы смотрим, тут же прекратил улыбаться и снова начал ругаться. Хотя я сам был не настолько счастлив, потому что все время думал о Дженни, и что там с ней стряслось.

И вот я решил наконец это выяснить. В одно воскресенье, я оделся получше и отправился к Дженни домой, в Мобайл. Ее мама оказалась дома, когда я пришел, она смотрела телевизор.

Я назвался, и она воскликнула:

— Форрест Гамп! Просто не верится! Заходи же скорей!

Ну, мы посидели и поговорили, и она расспрашивала меня о маме, и чем я занимаюсь и все такое прочее, и наконец, я спросил ее о Дженни.

— Ну, я довольно редко получаю от нее весточки, — говорит миссис Керран, — мне кажется, что она живет где-то в Северной Каролине.

— С бойфрендом или одна? — спрашиваю я.

— Ох, Форрест, разве ты не знаешь? — говорит она. — Ведь Дженни вышла замуж!

— Замуж? — говорю я.

— Пару лет назад. Она тогда жила в Индиане. Потом она поехала в Вашингтон, и прислала мне открытку, что вышла замуж, и переезжает в Северную Каролину. Если хочешь, я передам ей чтонибудь, если она будет мне звонить?

— Да нет, — говорю я, — не надо. Просто скажите ей, что я желаю ей счастья.

— Обязательно передам, — говорит миссис Керран. — Я рада, что ты зашел.

Мне казалось, что я смогу спокойно принять эту новость, но оказалось, что нет.

Сердце у меня заколотилось, и руки вспотели. Почему-то захотелось забиться куда-нибудь и свернуться клубком, как в тот раз, когда убили Баббу. И так я и сделал. Добрел до ближайших кустов и там залег. Мне кажется, что я даже начал сосать палец, что я не делал очень давно, потому что мама всегда говорила, что так поступают только младенцы и идиоты. В общем, не знаю, сколько я там пролежал. Наверно, почти весь день.

Дженни я не винил — она поступила так, как давно следовало. В конце концов, я ведь всего лишь идиот, и хотя многие женщины говорят, что замужем за идиотами, они и представить себе не могут, что было бы, если бы их мужья были НАСТОЯЩИМИ идиотами. Главное, мне было жаль себя самого, потому что я почему-то вправду верил, что когданибудь мы с Дженни поженимся. А когда я узнал, что она уже вышла замуж, у меня было такое чувство, словно что-то во мне умерло, и никогда не оживет, потому что выйти замуж — это ведь не просто удрать. Замуж — дело серьезное. Я проплакал всю ночь, но это не помогло.

Потом я выбрался из кустов и поехал в Залив. Я никому не сказал, что случилось, потому что решил, что лучше не станет. У меня было много работы — пруды, починка сетей — и я принялся за нее. Когда я кончил, снова было темно, и я решил — с этого момента я буду думать только о своих креветках. Больше мне ничего не оставалось.

И так я и сделал.

В тот второй год мы сделали семьдесят пять тысяч долларов, и дело все расширялось, так что пришлось нанять еще людей. В том числе Снейка, защитника из университетской команды. Ему осточертела работа в малышовой команде, и я поставил его с Кертисом на расчистку каналов. Потом я узнал, что тренер Феллерс из моей школы вышел на пенсию, и я и ему нашел работу в доках, и его двум амбалам, которые тоже вышли на пенсию.

Скоро о расцвете нашего бизнеса пронюхали газеты и прислали репортера, чтобы он взял у меня интервью для колонки «Местный парень преуспел». Оно вышло в воскресном номере, с фото, на котором были я, мама и Сью. Заголовок был такой: «Клинический идиот добился успеха в морском эксперименте».

Потом мама сказала мне, что ей нужна помощь в бухгалтерии, так как мы зарабатываем слишком много денег, и нужен советник по финансовым вопросам. Я подумал немного, а потом позвонил мистеру Трибблу, потому что он перед уходом на пенсию сколотил приличный капитал в бизнесе. Он был рад, что я позвонил, и сказал, что прилетит ближайшим рейсом.

И вот через неделю он прибыл, и сказал, что нам нужно посовещаться.

— Форрест. — сказал он, — то, что ты сделал — это просто потрясающе, но тебе пора серьезно подумать о финансовом планировании.

Я спросил его, что это такое, а он отвечает.

— Инвестиции! Диверсификация! Насколько я могу судить, в будущем году ты сделаешь около 190 тысяч долларов. Еще через год — почти четверть миллиона. Такую прибыль ты просто обязан реинвестировать, иначе налоговая инспекция пустит тебя по миру. Реинвестирование — вот суть американского бизнеса!

И так мы и поступили.