Форпост

С Васильком они теперь виделись каждый день. Солдатская столовая, ее работа, стала местом их встреч. От присутствия рядом любимого человека повару Ольге хотелось летать. Она боялась только одного: командирского решения о переводе рядового Гвоздева на какой-то другой участок. Впрочем, служить ему оставалось недолго: до весны. Она еще ничего не решила, как и он. Осторожно, чтобы ненароком не вспугнуть прилетевшую к ним птицу счастья, заговорили о ближайшем будущем.

— Я ведь старше тебя аж на тринадцать лет. Это много для женщины.

— Разве чувства возрастом измеряют? — возражал ей Вася и выдвигал свою теорию: мол, главное, чтобы люди нашли свою половинку, родственную душу, тогда брак будет скреплен на небесах, и ему ничто не грозит.

— А тебя не смущает возможный матриархат в семье? Все-таки у меня больше житейского опыта, не заметишь, как подкаблучником станешь.

— Оля, ты мой генерал. Причем любимый. Служить тебе — одно удовольствие.

— Тогда, товарищ рядовой, слушай приказ: без опозданий прибыть сегодня на домашний ужин. По случаю моего выходного дня.

— Есть, товарищ полковник.

— Как, меня уже понизили в звании? За что?

Со стороны наблюдая за этой парой, нетрудно было догадаться, что так ведут себя безмерно счастливые, по-настоящему влюбленные люди. Случайно однажды встретившиеся и не желающие больше расставаться.

…Оля и Василек, как и планировали, уехали в Советский Союз, на родной Урал вместе. Не расписанные, но уже помолвленные Афганистаном.

2. Двое на необитаемом острове

Двадцатипятилетняя Инна Нестеренко не скрывала, что приехала в Афганистан заработать денег на кооперативную квартиру. Личная жизнь как-то не сложилась, от распавшегося брака остался малолетний сын, который жил у бабушки, Инниной мамы, под Киевом. Когда она, собрав чемодан, по народной традиции, присела в прихожей перед дальней дорогой, Ромка, до этого спокойно игравший, вдруг обхватил ее шею ручонками и расплакался. Он не хотел, чтобы мама надолго уезжала.

— Сыночек, я же не насовсем, поработаю немного и вернусь к тебе с бабушкой. Привезу много-много подарков и твоих любимых машинок. Знаешь, какие они там большие и красивые!

Напоминание об игрушках успокоило малыша, и он уже согласился с неизбежным маминым отъездом.

— Ох, дочка, лучше бы ты дома оставалась. Чует мое сердце, что ничего хорошего тебя там не ждет.

— Мама, ты опять начинаешь? Хватит уже брюзжать, — рассердилась Инна. — Раз я решила, так тому и быть.

Теперь она жалела, что в минуту расставания не нашла более теплых слов для своих самых родных людей, на чьи фото, стоявшие на прикроватной тумбочке, не могла наглядеться.

Месяц в Афганистане пролетел незаметно. Не зря у военных день службы здесь засчитывается за три. На гражданских специалистов эта правовая норма не распространяется, так как считается, что они участие в боевых действиях не принимают. Но когда вчера, ближе к вечеру, душманы внезапно обстреляли военный городок, то падавшие где придется мины не различали, кто с погонами на плечах, а кто без них. Смерть и впрямь слепа и безразлична при выборе своих жертв.

Запросто ведь могла и в полковой штаб заглянуть, скорее всего, именно он и был самой желанной целью моджахедов. Даже одной мины хватило бы, чтобы нанести существенный урон беззащитному сборно-щитовому сооружению и людям, в нем находящимся. Когда рядом со свистом разорвался душманский подарок, Нестеренко по иронии судьбы как раз допечатывала приказ начальника штаба об усилении подразделений боевого охранения и караула. Что делать в этой ситуации, она не знала, поэтому, как и все женщины, осталась сидеть на месте. Хотя и испугалась, но ей психологически было легче находиться внутри помещения.

Обстрел, к счастью, закончился быстро, чему способствовали заработавшие в ответ «Грады». Эти реактивные установки, эффективно бившие по площадям, наводили на моджахедов панический страх.

— Ну что, с боевым крещением вас, Инна Николаевна.

По раздавшемуся от дверей басу она не сразу определила, кто это впервые здесь назвал ее так уважительно, по имени-отчеству. Повернув голову, увидела начальника штаба майора Игоря Селиванова. «Он, наверное, подтрунивает над ней. Хотя лицо, как всегда, серьезное, будто каменное. Неужели он никогда не улыбается на службе? Впрочем, глупо было бы веселиться, когда мины рвутся за окном».

— Не сильно испугались?

— Есть немного, я такая трусиха. Но все уже прошло.

— Как видите, у нас тут не курорт. «Духи» не дают расслабиться. Но ничего, мы их тоже щедро огоньком угощаем.

С тем и ушел: непонятно, зачем вообще заглянул. Неужели только захотел убедиться, что все служащие на рабочих местах, а не разбежались в страхе кто куда?

Должность машинистки не бог весть какая важная, поэтому Инна нос не задирала: с девяти до восемнадцати с двухчасовым перерывом на обед и жару исправно стучала наманикюренными пальчиками по клавиатуре. Начальник штаба претензий к ее работе не имел: печатала она приказы, распоряжения и другие документы быстро и грамотно.