Форпост

Натягивая на себя теплый свитер, он призадумался, вспоминая лицо вчерашнего ходока от Смотрящего. Рожа обычная, каторжная, никаких особенных чувств и эмоций на ней не читалось, но в водянистых глазках что-то нехорошее промелькнуло… Неужели вычислили истину, волки? Неужели уяснили его игру?

Он снова выглянул в окно. Да, бойцов у него – целая ватага. Но что от них проку на толковище? Им и носу туда сунуть не дадут. А коли тягчайший приговор выносится, от него и полк автоматчиков не спасет. Жалко, если побьют ребят куража ради после того, как петля их хозяину шею перехватит. Но ведь того они и заслужили, стремясь к благам неправедным, к хлебу пышному, горячему, но легковесному, как нынешние ватные батоны из новомодных коммерческих пекарен. Только от чего мысли такие? От привычного недоверия ко всему и ко всем? От столь же привычного ожидания худшего? Вероятно. Однако если в былые времена подобные сомнения сопровождались страхом и сочинением уловок, то сейчас он спокоен и тверд, как тот самый стылый чугун ограды. Что будет, то будет. Он сыграл в игру под названием жизнь, и выиграл ее. У него есть, чем оправдаться перед Богом, и есть кому оставить нажитое неправедно, что в праведные нужды пойдет, вернувшись на круги своя… Есть те, кто его отпоет, похоронит и отплачет, кому он нужен и дорог. Да и опротивели ему эти тяжкие утренние пробуждения, когда вместе с осознанием себя в этом мире – некогда радостном и влекущим к его познанию, сразу же очухиваются задремавшие хвори, тотчас принимающиеся за усердную грызню исстаревшей плоти.

Итак – чего бояться? Только одного – чтобы убийцы не оказались проворнее, чтобы избежать их насмеяния над его телом. Но уж тут-то он их упредит, огорошит… Их слабость – в желании выжить. Его сила – в готовности умереть.

Сбор проходил в доме Смотрящего, опоздавших не было. Уселись в просторной гостиной за длиннющим столом. Стаканы, салфетки, пузырьки с питьевой водой на пластиковых тарелках, - обстановка напоминала совещание менеджеров в банковском офисе.

Только персонажи, неторопливо усаживающиеся на массивные стулья, своими лицами и манерами явно к категории коммерческого люда не относились, это были представители особой человеческой породы. Жесткие маскообразные лица без мимики, настороженные взгляды исподлобья, дыхание затаенной угрозы от каждого, скупые, выверенные жесты.