Форпост

Через считанные минуты они выезжали на трассу, ведущую в частный аэропорт. В оконце проплывало бескрайнее озеро Мичиган – темное и плоское. Остающийся позади Чикаго сиял огнями реклам, как процветающая шлюха показным изобилием бриллиантов.

Из кинотеатра на весь квартал гремела музыка, способная затмить усердия тысячи перфораторов. Но и ее перекрывали ликующие вопли восторженных почитателей.

– Здесь никого из Гарварда не встретишь, – сказал Худой Билл.

- Да… Просто – дети… - грустно поддакнул Серегин.

- Но во что превратятся эти непосредственные существа, когда не дождутся обещанных «Стволов и роз», - вздохнул лицемерно Джон. – Завтра непременно надо ознакомиться с новостями.

КИРЬЯН КИЗЬЯКОВ

Кирьян всегда был равнодушен к роскоши, но сейчас, сидя за рулем новенького «Мерседеса» с ластящейся к телу кожей сидений, ощущая медвежью мощь тяжелой, но послушной, как игрушка, машины, он все-таки испытывал нечто, похожее на гордость. И вовсе не потому, что мальчишка из сибирской глухомани, не способный даже помыслить об обладании такой колесницей, ныне относится к ней, как некогда к деревенским саням, либо к телеге. Нет, он был горд собою потому, что сейчас рядом с ним находился отец, старый человек, дряхлый телом, но удивительно сохранивший живой и цепкий ум, и глаза отца пристально всматривались в проплывающий за оконцем городской пейзаж, и тоже наполнялись светом гордости за себя и за сына, ибо чистые ровные мостовые, ухоженные частные домики, пышные сады, приветливые новостройки, - все это искрилось чистотой, уютом и довольством под голубым небом безмятежного солнечного дня. Этот город они выстроили сообща, вложив в него все силы, сметку и труд, и сейчас обоюдно понимали личную кровную причастность к созданному ими миру, окружавшему их своей благодатью.

Он был богат. Богат землей, ибо владел многими гектарами здесь, неподалеку от теплого моря, угодьями в Сибири, где стараниями Федора вырастала другая община, богат домами, конюшнями, городской недвижимостью, особняком, чьи окна выходили на зеленые поля и темно-синие зубцы гор, придавленных кипами белого хлопка под хрустально-прозрачным голубым небом. Он был богат женой, ибо Даша, несмотря на возраст, была красива и грациозна, как прежде оставаясь спокойной, отважной и бесконечно верной ему. Но главным его богатством были три дочери и двое сыновей.

Он вновь покосился на отца. По лицу старика медленно катились слезы.