Форпост

- И?.. – продолжил Серегин.

- Не приютились, как видишь, - ответил мужчина понуро.

- А чего так?

- А как без пьянки? – вступила женщина, вороша поленья подпаленной ивовой ветвью. – Ну, взяли дворниками, с жильем подсобили… Месяц продержались на полном сушняке… Потом – скука пошла… В общем, не оправдали доверия. – Она шмыгнула простуженным носом.

- И чего? Шанса на исправление не дали? – спросил Серегин.

- Там у них местный поп, злыдень, - объяснил мужчина. – Он как бы и отдел кадров. Сказал: коли в рай хотели, а от ада не отреклись, вон за ворота. Может, - легкомысленно пожал плечами, - и прав он…

- А! - судьбу не обманешь, - махнула рукой в ночную темень мужиковатая женщина. – Но коли в поле придется помирать, так ветра отпоют…

- А что у них тут за общество такое? – поинтересовался Серегин, ближе подсаживаясь к огню. – Секта, что ли? Я хоть и проезжий человек, но – интересно…

- Общество, надо сказать, крепкое, - обстоятельным тоном поведал бомж. – Даже, я бы сказал, очень положительное общество…

И пока Серегин, мельком оглядываясь в ночное пространство в ожидании появления в нем огоньков погони, сидел у костра, довелось услышать ему немало важного и нужного о хозяевах той земли, на которой сейчас скрывался. И о главе общины Кирьяне поведали ему бомжи, как о полубоге, правящим здесь, и о Святом Отце Федоре, кардинале местного короля, и о дагестанской орде, обосновавшейся неподалеку.

Пустела бутыль с белесой жидкостью, глаголили беспечные пьяные языки, и лилась в его сознание информация, тут же выстраивающаяся в разнообразные версии…

- Так вот, вызвал он нас на приговор, так сказать, - вещал бродяга обиженным голосом. – И вижу: сомневается, вижу поблажка нам выйти способна… В церкви мы были, ага. После службы. А тут, откуда ни возьмись, пацаненок входит, от горшка вершок. Но серьезный такой, деловой, как сто китайцев… И одет по-поповски, в черное все… И словно не Федор - всемогущий хозяин тут, а он, ребятенок. Меня аж в дрожь кинуло, когда его увидел, сам не знаю, почему… Посмотрел на нас глазами темными, жуткими, словно тысячу лет уже жил, хотя глаза-то серые, да? – Обернулся на подругу, кивнувшую сумрачно. – Ну, вот. И говорит: нечего им тут делать, да и на земле ими все отхожено, если чем помочь – так соборовать их… Повернулся и – вышел. Тут Его Преподобие словно бы сник, как раб покорный, скулами отяжелел, и рек, значит: все, дескать, идите с Богом… Что ж, пошли. И тут мы, вот.

- Что за мальчик такой? – спросил Серегин, испытывая внезапную сухость в горле.