Форпост

- Ну, у тебя же там другая женщина, - произнесла она и выставила руку вперед, поморщившись брезгливо на его протестующе раскрывшийся рот. – Олежек, прошу тебя, - добавила увещевающее, - не надо врать… Ты делаешь этим хуже прежде всего себе. Я не слепая, но даже если бы я была слепой, я бы все почувствовала и уяснила. Не мечись между двух огней. Ты уже привык к этой Америке, хотя не пойму, какое она дала тебе счастье… Или счастье для тебя – в постоянном движении в никуда? А может, в ней, в другой? Тогда – благословляю тебя.

Он молчал. И с каждой секундой этого молчания мучительно и пусто осознавал, что вот оно и все… Окончательно все. Или все-таки из последних сил изощриться во лжи, в уговорах и в заверениях? Но нет у него этих сил.

- И не звони мне больше, - произнесла она, вставая. – Помни: каждый твой звонок: боль для меня. Как удар хлыстом. Уж в этом меня пожалей.

И она ушла.

Некоторое время он сидел, словно в ступоре, потом отодвинул занавеску, чтобы если не окликнуть ее, то хотя бы увидеть в последний раз – уже навсегда уходящую из его жизни, и навсегда любимую и желанную, как он пронзительно понял это сейчас, но проход был пуст, а напротив, за большим столом в зале восседала какая-то сумрачная компания во всем черном, и отдаленно дошло: отмечают поминки…

Сутулый тип, качаясь из стороны в сторону, провозглашал, воздымая неверную рюмку водки:

- Хочу выпить за друга, рядом сидящего. Устроил всю эту похоронную канитель как по нотам, и поляну со скидкой накрыл, светлая, как говорится, ему память…

Друг пьяно и ошарашено покосился на него.

- Ты чего лепишь, дурик? – возмутилась дородная бабища в черной косынке. – Вообще… причем здесь какие-то, блин, друзья?

- А, да… - согласился сутулый. - Ну, а что до покойницы, пусть святые встретят честь по чести, оценят заслуги… Ну, всего ей желаю там: удачи, здоровья в личной жизни…

Серегин задернул шторку. Бред… И вся его жизнь бред!

На следующий день он улетел в Америку. И сразу же отправился к Элис.

- Привет, шпион! – с радостным хохотом бросилась она ему на шею. – Тебя не пытали в бетонных застенках КГБ?

- Обошлось, - невольно улыбнулся он.

- Ты уехал, я тоже взяла отпуск и – махнула в Лас-Вегас! – мечтательным тоном поведала она, а потом вдруг неожиданно посерьезнела и хлюпнула носом. – Олег! – произнесла торжественным тоном. – Я – грязная сука. Я встретила там парня…

- И?.. – продолжил Серегин, невольно похолодев и подобравшись.