Форпост

- Привет, дружок! Как аппетит и стул? Не забижали хулиганы? – И, не дождавшись ответа, довольно ржа, Коряга подхватил полотенце со спинки койки, проследовав в умывалку.

Тем же самым вечером на попутной машине, в казарму прибыл иной персонаж – чеченец по прозвищу Булава, оттрубивший срок в дисбате, и направленный отбывать дальнейшую неисчерпанную повинность по прежнему месту приписки.

«Старики» встретили Булаву, как признанного лидера, по уважительной причине оставившего прежнее руководящее место в их элитарном кругу.

Вся его внешность несла на себе отпечаток грубой силы, которая говорила сама за себя: иметь дело со мной — все равно, что иметь дело с носорогом. Ростом Булава был огромен, весил едва ли не два центнера, руки его напоминали свиные окорока, а заросшему черной шерстью бочкообразному туловищу могла бы позавидовать матерая горилла. Туловище венчала укрепленная на нем лысая голова, сидевшая на шее, ровно переходящей в затылок, а голову – многочисленные костяные шишки, «набитые» с умыслом трансформации черепа в орудие защиты и нападения.

Неожиданное пополнение личного состава ввергло казарму в естественную суматоху, ознаменованную обменом новостями, звоном бутылок, табачным чадом и полным небрежением вялой команды дежурного сержанта «отбой».

Уснуть в кипевшем страстями шалмане было невозможно, и Федор вновь возвратился на лавочку, где его застал посвежевший после умывалки, пахнущий химическим земляничным мылом Коряга.

- Ну, - сказал товарищ, громоздко присаживаясь рядом, - слышал я тут кое-что… Вопрос у меня один: ты?

Федор кивнул.

- А с какого перепугу?

Федор рассказал о девочке, неохотно и гневно роняя слова.

Коряга, почесывая подбородок, долго вглядывался в звездное небо. Потом произнес с невольной хрипотцой в голосе: