Формы и содержание мышления

В каком направлении вообще идет обобщение содержания познания в диалектике как логическом учении? Содержанием мысли, ее предметом могут быть любые, самые разнообразные в их конкретности факты и явления действительности (механическое движение тел, химическая реакция, экономический обмен товаров и т. п.). Процесс мышления, затрагивающий определенное конкретное содержание, может быть рассмотрен отдельно от него, и в этом процессе могут быть отвлечены в качестве «формы» его общие, в каждом рассуждении встречающиеся моменты. Фактически это знаковые и символические формы выражения знания, его структурные элементы. Очевидно, для исследования повторяющихся особенностей мышления, его свойств нужно отвлечься от различий сменяющегося эмпирического содержания, и если под эмпирическим содержанием понимается содержание вообще, то, значит, и от всякого содержания. Конечно, такая абстракция лишь описывает определенные повторяющиеся свойства знания как «естественные», имманентные свойства мышления и не дает, следовательно, ключей для их понимания, объяснения. Избежать такого ложного гносеологического толкования можно, лишь продолжив дальше эту абстракцию и построив формальную систему, в которой будут изучаться логические возможности структур знания, без претензии на изображение естественно исторической интеллектуальной деятельности людей, что и делается современной формальной логикой. Она изучает формы в рамках и пределах их изоморфизма по отношению к содержанию мышления. Но формальные системы так или иначе интерпретируются на определенную эмпирическую реальность, в том числе и на определенные стороны интеллектуальной деятельности. Эта интерпретация снова ставит проблему исходной абстракции. При первой же попытке определить ею реальный ход познания оказывается необходимым в каком-то виде учесть то, от чего первоначально отвлеклись, и пересмотреть отсюда строение формы. Однако простое указание логика при анализе формы мышления на конкретный объект соответствующей мысленной деятельности ничего не дает для анализа самой формы хотя бы потому, что эмпирические объекты (химическая реакция, механическое движение тела и т. п.) каждый раз разные, а логик должен как раз рассмотреть общие случаи в актах мысли и идти по пути выявления каких-то общих отношений мышления. Первые не могут служить основанием для понимания вторых. Необходимо поэтому образовать новую абстракцию в самом содержании, а не плутать, на основе уже образовавшегося до этого строя понятий логики, в бесконечном сопоставлении актов мысли с бесконечным множеством предметов (иначе, чтобы как-то прервать эту бесконечность, мы будем вынуждены вернуться к полному отвлечению от содержания в целях изучения «формы» как относительно независимой изоморфной структуры). Дело, следовательно, в том, что формалисты (и тем более эмпирики) не могут, как это ни парадоксально, именно отвлечься от эмпирического содержания и выделить абстрактное, формальное содержание. Именно последнее является задачей диалектики.

Если мы исследуем форму мысли, то в качестве содержания нас интересует то общее, что в любом предмете отражается посредством данной формы мысли. Это, например, взятая в общем виде связь частей и целого как содержание процессов логического анализа и синтеза. Какие именно эмпирические предметы являются частями и в каких эмпирических свойствах выражается их связь в целом — здесь не важно. Важно, что посредством связи аналитической и синтетической деятельности (эта связь представляет собой форму мышления) в самых разнообразных предметах может быть отражено отношение «часть — целое», если они онтологически характеризуются этим отношением. Таким образом, выделяя абстрактное содержание, тоже отвлекаются от различий эмпирического содержания, но отвлечение здесь иное. Оно предполагает задачу иначе понять содержание, удержав из него общие, повторяющиеся в связи с формой моменты, и производится одновременно с анализом особенностей формы. Это движение — в глубь содержания, в отличие от простого сравнения конкретного предметного материала и мысли (и сравнения мыслей между собой, выделяющего в них общее). Форма и содержание абстрагируются именно как связь — одновременно: если не раскрывается одно, то не раскрывается-и другое. Первое выявляется в свете второго, и наоборот.