Формула удачи

У Вуди Аллена с ванной не менее сложные отношения. Принимая душ, он устилает саму ванну и пол вокруг газетами, ковриками и полотенцами. И если нечаянно касается ногой кафеля, то просто впадает в истерику. Такой же дикий страх знаменитому режиссеру внушают любые насекомые, один вид которых парализует его. Очень мнителен он и по отношению к своему здоровью: ежедневно посещает врача и три раза в день меряет температуру.

Девид Линч, который любит снимать фильмы о параллельных мирах, испытывает страх перед поездками на автомобиле, видимо, из-за боязни оказаться "там". Свою фобию он пытается преодолевать с помощью фильмов, в которые он выплескивает свое напряжение.

По-видимому, "великий и ужасный" Стивен Кинг действует по тому же принципу. Нетрудно догадаться, что он панически боится всего, чем пугает других: мышей, пауков, числа 13, кладбищ, полуразрушенных домов. Говорят, он никогда не перечитывает то, что писал, и спит, не выключая свет.

Излюбленные дети Тюхе нередко становятся объектом пристального внимания Немеезиды. Как бы играя в игру с придуманными ею правилами, она вырывает их одного за другим из объятий своей сестры.

На мысль о "правилах" наводит именно закономерность на первый взгляд случайных совпадений, которые наблюдаются в каждой такой "игре".

Так, в артистической среде бытуют суеверия, связанные с "роковыми ролями", фильмами и спектаклями. Наиболее известна в этом плане шекспировская пьеса "Макбета. Причем дурная слава тянется за ней чуть ли не с момента ее написания и первой ее постановки. Актеры и режиссеры, связанные с ней, часто гибнут, или их преследуют травмы, тяжелые болезни, беды с близкими, неудачи. Но народ они рискованный, а потому продолжают ставить "Макбет", предварительно поплевав через левое плечо и постучав по дереву. А кроме того, еще и вводят свои правила в игру Немезиды: вслух название этой пьесы не произносить. Называют ее между собой "одной пьесой", "той пьесой". А если кто-то проговаривается, то сомнений нет: неприятности обеспечены!

Слухи о проклятой шекспировской пьесе неожиданно для нас получили подтверждение в рассуждениях одного нашего знакомого, относящего себя к "продвинутым в эзотерических вопросах" людям.

— "Макбет"?! Да меня на эту пьесу силой не затащишь!

— А в чем причина?

— Представьте себе: негатив, помноженный на количество актеров и зрителей! Это создает такие вибрации, что мы все оттуда в дырах выходим. А где гарантия, что именно я не попаду в резонансную полосу?

— А по телевизору ужасы смотрите?

— Это совсем другое дело. Там я один. Там воздействия других энергетических систем нет. Это ведь равносильно массовому гипнозу, где и негипнабельного человека раскачивают.

Не будем вдаваться в научность этих рассуждений. Скажем только, что в той или иной трактовке они весьма живучи.

Такая же слава потянулась за гоголевским "Вием". Эта картина, снятая режиссером В. Старевичем в 1917 году, стала его последней работой в нашем кинематографе. В 1967 году Константин Ершов снова снял "Вия" — первый советский "фильм ужасов". И с последовательностью в девять лет скончались оператор Федор Проворов и сам Ершов. А игравшая панночку-ведьму Наталья Варлей признавалась: "За эту роль я уже покаялась, получила в церкви прощение и твердо уверена: нельзя заглядывать туда, куда смертным вход воспрещен".

В Интернете мы обнаружили, интересные сведения о роке, который преследовал артистов, режиссеров, операторов — всех, кто был связан с "роковыми" постановками и "роковыми" ролями.

Журналист Наталья Боброва попыталась исследовать эту тему. И выяснила, что такие роли, как Иван Грозный, Дон Жуан, Сатана, в среде актеров пользуются славой "роковых".

Показательно в этом плане ее интервью с Еленой Кореневой.

"Сама работа актера достаточно мистична. Если играешь, конечно, не комедийные, а драматические роли. Любая драматическая роль завязывает в нас элементы мистики. Ведь не зря существует взгляд на актерскую профессию как на шаманство.

Например, я играла Клеопатру в телевизионном фильме Александра Белинского "Цезарь и Клеопатра" (Цезаря играл Смоктуновский). Образ, очень роковой… И я чувствую до сих пор его некоторое влияние. Но самая странная работа у меня — картина "Яблоко на ладони". В ней снимался и Даль… Режиссер не приступал к съемке, не разложив пасьянса. Если тот не сходился, откладывал работу, находя уважительную причину. Мы этого не знали и каждый день терпеливо ждали. А в Киев тогда я должна была лететь вместе с Олегом — но почему-то ужасно не захотелось. Я осталась. И помню, когда мне позвонили и сообщили о его смерти, я все прикидывала — что было бы, если бы я поехала вместе с ним? Случилось ли бы это? Кстати, когда сценаристы разрабатывали сценарий на одном из пляжей, при них утонул человек. Затем умер еще один актер, приглашенный на картину. Потом вот Даль… Такая картина.