Формула тьмы и света

- Вы забываете, курсант, - сказал Валерьен, - что в Конвенцию входят в основном гуманоидные культуры. А с негуманоидным разумом Земная Федерация сталкивается чрезвычайно редко. И поскольку до сих пор, как вы совершенно верно изволили заметить, всегда находился общий язык, мы уверовали в универсальность наших способов познания, в то, что наш разум может проникнуть в любые глубины и постичь все, что угодно. Но вот столкнулись с иной логикой - и застряли.

- Но, Борис Андреевич, - сообразил вдруг Харвич, - сольпуги-то нас понимают... как же так? Ведь если бы у них была совершенно иная логика они бы нас не понимали точно так же, как мы их?

- Дошло наконец, - фыркнул Астахов. - В этом-то как раз весь фокус. У нас одна логика, у них - две. А вообще пора спать.

- Да, - согласился Валерьен. - Давайте ложиться.

"Две логики, - думал Харвич, засыпая, - и вторую они восприняли от нас... изучили ее законы, постигли наш внутренний мир, пользуются нашими силлогизмами... а между собой говорят жестами, не объясняя нам их смысла... и не спешат догонять мародеров, убивших десятки сольпугов..."

Они уже сложили палатку, и Харвич потянулся к своему рюкзаку, как вдруг из-под рюкзака метнулась синяя скользкая тварь, и Харвич невольно отдернул руку.

- Кажется, начинается, - спокойно сказал Валерьен, проследив за движением травы. - Будьте осторожны, курсант.

Харвич посмотрел на перчатку. На ней неярко светилась голубая полоска слизи, и Харвич вытер руку о траву. И увидел, что сельва ожила. Множество каких-то букашек, мушек, червячков суетилось возле корней.

- Откуда они взялись? - спросил он Астахова. - Вечером никого же не было.

- То ли еще увидишь, - сказал Астахов. - Погоди, это даже не цветочки, а так, бутончики.

Сольпугов пришлось ждать долго, но вот на тропе возник Деез-Седьмой, на этот раз один. Он подошел к Валерьену, взмахнул педипальпами и уставился красными глазами на Харвича.

- Что ты хочешь сказать? - осторожно спросил Валерьен.

- Новое, именуемое стажер Харвич, испытывает страх. Прибывают силы. Идет впереди. - И Деез направился к тропе.

- У кого прибывают силы? - спросил Харвич.

Валерьен ответил неопределенно:

- Наверное, у вас. А может быть, у него. Вам придется идти за ним, стажер, сейчас лучше не спорить.

Длинные движения педипальп придавали сольпугу сходство с гигантской водомеркой, скользящей по поверхности воды, и Харвич думал, что сольпуги, наверное, сначала были водяными пауками... а потом перебрались на сушу, но сохранили манеру двигаться скользя. Сегодня от Дееза веяло прохладой, и это удивило Харвича - он полагал, что сольпуги всегда горячие.

Тропинка сузилась, начала петлять, под ноги то и дело совались большие коричневые лягушки, и теперь нужно было смотреть, направив себя вовне, и Харвичу стало не до размышлений. Сельва темнела, деревья становились выше и сплетались кронами; лучи золотой звезды уже не могли пробиться сквозь их плотную массу. Душная зеленая ночь обступила людей, вспыхнули фонари на шлемах - и тогда сельва заговорила. Шорохи, визг и вой невидимых существ - звуки наполнили пространство, сгустились вокруг людей. Казалось, эту какофонию можно раздвинуть руками, разрезать ножом... но внезапно все смолкло, и лишь протяжный звук остался в темноте, один, далекий и унылый.

Деез-Седьмой остановился и сказал Харвичу:

- Флейтизар.

- Не понимаю, - ответил Харвич. - Я не знаю такого слова.

Лингатор протрещал коротко, сольпуг вслушался и пояснил:

- Тафитах. Сальт-сальпина.

"Чтоб тебя, сороконожка, - выругался про себя Харвич. - Будешь еще голову морочить..."

Валерьен сказал:

- Переключите лингатор на свободный поиск.

Харвич переключил.

- Близко впереди - бальневир, - продолжал трещать сольпуг. Хиротокс, сапрартра.

Лингатор, произнеся эту чушь, помедлил немного и шепнул на ухо Харвичу:

- Близко впереди - лианы, наполненные ядом, хищные руки, поражающие гнилью суставы.

Валерьен, выслушав перевод, обернулся к Астахову.

- Может быть, включить поле?

- Обидится, - возразил Астахов, кивнув на сольпуга. - Знаешь ведь, не любят они защитные поля. И вряд ли эти руки для нас опасны. Скорее всего, он просто курсанта пугает.

- Да... Ладно, идем дальше. - И Валерьен обратился к Деезу: - Мы надеемся на тебя, Деез. Ты доведешь нас до цели.

- Цель уходит и приходит, - сообщил сольпуг. - Долгое шагание не всегда означает, что путь остался позади.

"А ведь он прав, - думал Харвич, глядя под ноги и отшвыривая на ходу самых нахальных лягушек. - Шагать можно и на месте.. и мы, наверное, идем по кругу, вернее, нас ведут по кругу, мы как лошади, вертящие жернов..."

Вдруг между Харвичем и сольпугом вклинилось отвратительное существо, ростом с Дееза, и затопало по тропинке, сопя и отдуваясь. Оно походило на рыбий скелет, на котором кое-где сохранились обрывки кожи тухло-зеленого цвета. Тупая морда гадины, обросшая растопыренной чешуей, почти уперлась в идущего впереди сольпуга, но тот, казалось, не заметил чудовища. Харвич схватился за разрядник, но Валерьен сказал резко:

- Не стрелять!