Формула смерти

– Куда мы едем? – пока еще без особого испуга, но уже настороженно поинтересовался Комов и тут же встретился взглядом с кавказцем. Холод пронзил все его существо.

«Именно так выглядят убийцы», – подумал Андрей Борисович и вжался в сиденье.

– Не дергайтесь и не суетитесь, – спокойно сказал Тимур, – никто не собирается вредить вам, и против вас лично никто ничего не имеет.

– Что вам надо?

– То, что дал вам академик Смоленский.

Вдоль лесной дороги потянулись густые еловые заросли. Нижние сухие ветки сходились почти над самой землей, проскользнуть под ними могли разве что заяц или лиса. Машина выехала на небольшую поляну, где уже стоял один автомобиль.

Из салона выбрался человек в дорогом пальто и приветственно махнул Тимуру рукой.

«Мы с ним встречались, – мелькнула мысль у Комова, – но где?»

И он вспомнил. Этот человек восточной наружности приезжал к нему в Новосибирск. Представлялся хорошим знакомым академика Смоленского, говорил, что вместе с ним работает по программам уничтожения оружия – по финансовой части. Разговор тогда случился какой-то странный, неконкретный. Сидели в ресторане, говорили о жизни, о науке, о месте ученого в истории. Собеседник интересный, но конкретики никакой так и не прозвучало. Обещал позвонить, помочь в получении гранта на исследования, а затем словно растворился.

– Добрый день, Андрей Борисович, – Ренат Ахмедшин открыл дверцу, за которой сидел Андрей Комов, – выходите и ничего не бойтесь. Мой человек уже объяснил вам суть происходящего?

– Кажется, вполне, – выдохнул Комов и огляделся.

Спортсменом он был никаким, и поэтому рассчитывать, что сумеет убежать, было бы глупо. Место абсолютно глухое, хоть и недалеко от города.

– Вы тоже из ФСБ? – тихо спросил Комов.

– Вы человек неглупый, – вздохнул Ренат, – обманывать вас не хочу. У вас есть вещь, которая вам не принадлежит. Отдайте ее и с миром езжайте на похороны брата.

– Это вы убили его? – вырвалось у Комова. Он вспомнил разговор в Новосибирске. Именно о брате расспрашивал его кавказец, и не о службе, не о работе, а о личных взаимоотношениях.

– Вы хотели, чтобы он заставил меня сотрудничать с вами?

– Ему не повезло, – уклончиво ответил Ренат, – крупно не повезло. Посмотри-ка, что у него в кейсе?

Комов пытался сопротивляться, но Тимур намного превосходил его в силе. Щелкнули замки, и содержимое кейса посыпалось в траву: очки, документы, деньги, пара свежих газет. Тимур наскоро обыскал Комова, обшарил карманы брюк, пиджака, плаща, но не ощутил диска под толстым свитером.

– Вы прихватили с собой полученное от академика Смоленского, после ограбления квартиры вы просто не могли прятать эту вещь дома, – с уверенностью сказал Ренат, – я встречался с вами в Новосибирске не зря и понял, вы человек слова, которого невозможно купить, поэтому денег и не предлагаю, у вас есть то, что зовется совестью. Что передал вам Смоленский? И не увиливайте, я знаю, оно при вас.

– Ничего.

Ренат коротко посмотрел на Тимура, и тот резко ударил Андрея Борисовича в живот. Комов не ждал удара, поэтому кулак буквально погрузился в его тело. В глазах потемнело, перехватило дыхание, ученый согнулся пополам и упал в траву. Он стоял на коленях, упираясь головой в землю, пытался подняться.

Наконец воздух с хрипом ворвался в легкие, и Андрей Борисович вновь увидел свет. Тимур и Ренат стояли перед ним.

– Вы отдаете нам то, что вам не принадлежит, и забываете о нашей встрече. Вас довезут до города, вы по-христиански похороните брата, и на этом мы разойдемся. Идет? – Ренат присел на корточки и заглянул в глаза Комову.

– Кто вы?

– Какая разница? То, что есть у вас, принадлежит нам.

– Пошел ты! – вырвалось у Андрея Борисовича, и он, еще не задумываясь о последствиях, плюнул в лицо Ренату. – Это ты убил брата!

– Он сам убил себя. Ваш брат имел непростительные для полковника ФСБ слабости. Мало того, что он гомосексуалист, так еще и педофил.

– Врешь!

– Я понимаю, Андрей Борисович, вы находитесь в состоянии аффекта, иначе бы не называли меня на «ты». Это чистая правда. Вспомните ваше детство, неужели у него не было порочных наклонностей? Он не дружил с девочками.

– Скоты! Ничего вы от меня не получите! Тимур ногой ударил Комова в бок. И вновь мир уменьшился до яркого светового пятна. Боль парализовала тело, но не волю.

– Андрей Борисович, вы меня хорошо слышите? – прозвучал вкрадчивый голос Рената. – Вы, как человек умный, должны понять, мы вас бьем так, чтобы не осталось синяков, а значит, собираемся отпустить. Не упорствуйте, скажите, где информация?

Доктор Комов только хрипел, отплевывался. Он лежал на траве, подтянув ноги к животу.

– Сейчас боль пройдет, – продолжал Ренат, – и вы поймете, как были не правы. Зачем страдания, зачем спор, когда все решается просто? Вы забываете о нас, мы – о вас, – Ренат достал носовой платок и вытер с лица плевок. – Я понимаю ваше состояние.

Тимур занес было ногу, чтобы еще раз ударить Комова, но Ренат остановил его:

– Пусть отдышится, пусть немного подумает. Место здесь глухое, мы можем продолжать до самого вечера.