Формула смерти

Находясь в крайнем возбуждении, Амброзетти не заметил, что прошел на несколько кварталов дальше, чем следовало. Очнувшись от мыслей, он вдруг почувствовал страшную усталость — не привык к таким длинным переходам. К тому же донимал холод, но больше всего раздражал дым, который лез в легкие через рот, а носом дышать он не мог из-за насморка. Пожурив себя за то, что не прихватил что-нибудь от такой хвори, дал зарок в следующий раз быть более предусмотрительным.

Выбравшись из одурманенной алкоголем толпы, детектив сталкивался теперь с отдельными подвыпившими личностями, едва переставлявшими ноги. Ему стало как-то не по себе: вспомнил, что на глаза не попалось ни одного такси, в своей экзальтации не заметил, как забрел не туда, куда нужно. Хотелось остановиться и перевести дыхание, но не осмеливался этого сделать. Оглянувшись через плечо, увидел слабо освещенную улицу, однако никого, кто бы его преследовал.

Он обругал себя за то, что выглядит сыщиком-любителем: будь у него мозги, подумал бы, прежде чем пускаться в такое путешествие. Глупо терять направление, даже простуда не оправдывает это.

Вдруг послышался звук мотора. Он оглянулся и увидел вынырнувшую из какого-то переулка машину, свет фар на мгновение ослепил, заставив замереть на месте. И тут он понял — кто бы ни был за рулем, намеревается его задавить. Отскочив в сторону, прижался спиной к кирпичной стене. Машина, въехав на тротуар, пронеслась в нескольких дюймах от его живота, затем остановилась и начала подавать задом. Амброзетти узнал красный «БМВ» Фонтаны. Следовало ожидать, что все окажется не таким простым, неизбежно возникнут осложнения, вполне вероятно, его попытаются прикончить.

Амброзетти побежал. «Беги туда, где много людей», — стучало у него в голове. На повороте оказались вместе с «БМВ». Из окна высунулся человек и крикнул:

— Ник, куда так спешишь?

На заднем сидении Амброзетти заметил силуэт человека, разглядеть которого не смог, понимая, что это подручный Фонтаны. В отчаянии всматриваясь в безлюдную улицу, в полуквартале впереди увидел идущую парочку. Собрав все силы, кинулся им вдогонку, рассудив, что при свидетелях он в какой-то мере будет в безопасности.

Хлопнул выстрел. Еще и еще. Сволочи! Они стреляют в меня!

Услышав крик, в первый момент даже не понял, сам он кричит или те впереди.

Парочка остановилась в пятидесяти шагах от него и смотрела расширившимися от удивления глазами. Он, спотыкаясь, побрел вперед, чувствуя, как все его тело будто притягивается к асфальту.

Черт бы вас побрал! Меня подстрелили! Он был так зол на себя, что не чувствовал боли. Опустив глаза, увидел на рубашке расплывающееся кровавое пятно, сразу понял — рана очень опасная. Вспомнив про кассету, сказал себе: «Будь я проклят, если позволю так легко завладеть ею».

Попытался идти, хотя перед глазами уже все расплывалось. Услышал звук открывающейся дверцы автомобиля — кто-то приближался к нему. А земной шар уже вращался все быстрее и быстрее.

Ничего удивительного: ноги его подкосились, и он тяжело свалился на мостовую. Меня подстрелили, они меня…

Глава 25

Гейл не знала, кто перед ней, пока один из полицейских не назвал его имени — не совсем уж обычное, и она вспомнила. Санитары вкатили в палату больничную тележку, на которой громоздилась огромная фигура стонущего и изрыгающего проклятия мужчины.

Рядом с ним суетились трое полицейских, донимавших его вопросами: видел ли он нападавших, какой марки автомобиль, были ли у них сообщники. Гейл поморщилась — приставать к человеку, находящемуся в таком тяжелом состоянии… Но вдруг потеряет сознание или того хуже — умрет? Может быть, это их последний шанс что-то узнать.

Но вытянуть из пострадавшего что-либо было бесполезно: речь — бессвязная, изобиловала бранными словами и очень напоминала бред. Они вкатили его в операционную, буквально бросили на стол, сестры стянули куртку, окровавленную рубашку, брюки и голубые боксерские трусы, в которые он наделал — все это свалили в кучу у шкафа с медикаментами.

Вскоре операционная заполнилась людьми, которым попросту нечего было здесь делать. Гейл задержалась в операционной, хотя это был не ее больной — хотела рассказать потом обо всем Майклу. Командовал Фил Кинцер, дежурный хирург — крепкий бородатый мужчина, совершенно уверенный в своих способностях и удаче; жизнь пока его не разочаровывала, уверенность доктора передавалась всем, кто ему ассистировал, делал раненому уколы, вводил в кровь болеутоляющие средства и соляной раствор.

— Приготовьте все для внутривенного вливания! — кричал Кинцер. — Кто-нибудь, возьмите кровь и быстро на анализ в лабораторию. Нам потребуется не меньше двух-трех единиц донорской крови! Измерьте давление!