Формула отбора

— Мне очень хочется продолжения, но ты ещё не готова, девочка. Понимаешь, о чём я говорю? Ты слишком смелая, гуляешь в одиночку. Каждый норовит обидеть. Но после того, как мы соединимся, будешь под защитой магии рода. А пока с тобой останется моя печать. — Впервые за время нашего знакомства я почувствовала в тоне хозяина намёк на тревогу. Что-то горячее обожгло мою щёку, но не заставило даже вздрогнуть. — Я вернусь к утру.

Он уходит? Куда? Сердце защемила непонятная тоска. Чародей это почувствовал: сжал мои руки и, мягко отстранившись, пояснил:

— Мне нужно готовиться к соревнованию.

— Вер… — имя далось с трудом.

За спиной раздались чьи-то шаги, и мужчина развернулся.

— Рия, под твою ответственность. Не подведи меня в этот раз!

Пуговицы на его рубашке мерцали как блестки, призрачный лунный свет серебрил волосы.

— Побудь со мной еще немного… — прошептала я одними губами, но Вернон уже растворился во мраке.

Дальше всё было как в тумане — Рия привела меня назад в бунгало. Уже в спальне служанки помогли раздеться, и я вошла в купальню — размером не меньше той, что в покоях Вернона. Улеглась в прозрачную ароматную воду, расслабилась и почти уснула.

Но поспать мне не дали — сначала вымыли, затем натёрли кожу душистыми маслами и быстро облачили в сорочку цвета предзакатного неба. Когда с процедурами было покончено, уложили на мягкую кровать под мерцающим серебристым балдахином.

К этому времени спать почему-то совсем расхотелось. Служанки вышли, а я соскочила с постели и подошла к зеркалу, напоминавшему огромную каплю. Оно мягко светилось изнутри, и в полумраке комнаты я отчётливо увидела своё лицо. Ахнула: на щеке сиял символ рода Таграса — лапа дракона, переливавшаяся разными цветами.

Ну дела! Это же клеймо! Теперь за версту видно, кто мой господин. Невольно вспомнился прежний образ: рыжие кудри, веснушки и прямые вразлёт брови.

Я прижалась лбом к зеркалу. Никогда больше мне не стать собой, никогда! Остался только образ этой писаной красавицы Таиры, которую местные девушки обзывают «калли». Тьфу, дурочки. Теперь их ещё и от рода отлучили. А стоило ли оно того? Интересно, что с ними произошло?

Вздохнув и оторвавшись от холодной поверхности, я снова заглянула в глубину зеркала. И с размаху села на неизвестно откуда появившийся стульчик.

Твою ж матрёшку! Пряди волос у лица порыжели…

Ещё минут пять я таращилась на собственное отражение, раздумывая, что произошло. Вдруг ко мне возвращается прежняя внешность? Что же делать?

Я судорожно принялась искать ножницы, но никаких ящичков не обнаружила. Одежда была развешана в шкафах. В ванной всё убрано — ничего лишнего, кроме пузырька на умывальном столике, содержащего субстанцию, служившую одновременно и мылом, и зубным порошком.

Так и не найдя ножниц, я схватила пузырёк и бросилась к зеркалу. Может, удастся смыть этот цвет? Хоть бы получилось! Не надо мне сейчас меняться, не хочу быть рыжей! Вернон сразу заподозрит неладное.

Я остановилась как вкопанная, так и не притронувшись к мылу. Волосы снова посветлели. Вот это чудеса!

Значит, можно менять цвет силой мысли — другого объяснения нет. Но что же получается? Так и должно быть, или во мне просыпается магия? Ужасно зачесалось запястье — наверное, от волнения. А может, аллергия?

Я закатала рукав сорочки и недоумённо уставилась на тонкую серебряную паутинку, опутавшую кисть. Попыталась стряхнуть, получилось — она осыпалась лёгкой пыльцой. Я тут же вспомнила о каири — той бабочке, которую видела в саду Вернона. Получается, она и наградила меня этой «прелестью»? Может, это какое-то заболевание?

Впрочем, не стоит пока об этом думать, иначе можно свихнуться. Потом разберусь, после скачек и бала. А сейчас мне нужно поспать. До рассвета осталось всего лишь несколько часов… то есть периодов.

Хоть со временем повезло: в тионийских сутках двенадцать периодов — ночных и дневных. Очень похоже на земную систему. Но что безмерно удивляет, так это полное отсутствие часов. Их нет нигде: ни дома у хозяина, ни здесь. И тем не менее я прекрасно ориентируюсь во времени, как и Вернон, как и Дара. Видимо, в каждом жителе Тиона тикает внутренний хронометр.

Как там у классика? Счастливые часов не наблюдают. В данном случае они их чувствуют.

Заснула я мгновенно, едва голова коснулась подушки. И оказалась на палубе яхты Бориса. В одиночестве. В том самом месте, где стояла до падения. Судорожно сжала кулаки, оглянулась — никого. Закрыла и открыла глаза — неужели это больше не сон?

Вдруг я увидела рядом Еву — свою убийцу. Её чувственные губы разомкнулись, и время застыло. Я видела, как сверкают брильянтовые серёжки и развеваются на ветру длинные чёрные волосы. Сознание заполнило лишь одно желание — отомстить, поквитаться за свою смерть. Потом реальность померкла, и я услышала тихий голос, напоминавший журчание ручейка: «Найдешь Долину потерянных душ и сможешь…»

Проснулась оттого, что по щекам текли горячие слёзы…

Глава 10