Сперва Иван IV активно взялся за перестройку государства, убирая избыточные связи и создавая более совершенную организацию. Про элементы регулярного войска (стрельцы) и протоминистерства (приказы) писать не буду, об этом достаточно информации. Гораздо менее «популярна» информация о том, что на место самоуправства бояр и наместников, усилившегося в смутные годы после смерти Василия III, приходило возрожденное и хорошо организованное самоуправление крестьянских и посадских общин, их широкое участие в охране порядка и судопроизводстве – и это на основе закона, Судебника 1550 года. Не один крестьянин не мог быть взят под стражу царским наместником без согласия местной крестьянской общины (нам и сегодня такое лишь снится). Община обязана была контролировать ведение судебных дел в отношении своих членов.
Судебник упростил и сделал единообразным переход трудовых ресурсов (крестьян) от одного землевладельца к другому.
Иван IV собирал представителей «земли» на парламенты Земских Соборов, включая представителей крестьянства, по наказам которых и составлялись уставные царские грамоты, вводящие самоуправление в той или иной волости.
Иван IV с молодых ногтей рвался к продвинутым технологиям. Миссия Ганса Шлитте, вербовавшего в Европе для царя не только ремесленников, но даже ученых, относится к 1547.
Однако ганзейцы и ливонцы перехватывали и даже казнили тех немецких ремесленников, которые завербовались для работы на Руси. (Шлитте со всей своей навербованной командой попал в тюрьму.) А Польша, Швеция и Ганза не давали выхода к морской торговле – ни один капитан не был пропущен в русский порт на реке Нарве.
И тогда Иван IV попытался мощным махом превратить Русь Полевую в Русь Морскую.
Тактическая нелепость, перемирие 1559 г., заключенное под воздействием Дании и бояр-западников, превратила разгром Ливонии в войну против коалиции великих держав того времени – Польши, Литвы, Швеции, Крымского ханства (и стоящей за ней Турции), при враждебности Германской империи. Население коалиции превосходило пятимиллионое население Руси в несколько раз, несравнимы были и производительные силы.
К тому же, титанические военные усилия усилия Ивана IV пришлись на пору стихийных бедствий, они натолкнулось на саботаж или измену элит, оставшихся от удельного периода, фактически от Речной Руси.
Измена эта включала и настоящую химическую войну, развернутую против царского дома при помощи иностранных «специалистов». Любимые рассуждения либеральных историков про «лечение сифилиса» не проходят. М. М. Герасимов в отчете о вскрытии царской усыпальницы писал: «…Был обнаружен очень большой процент ртути. В связи с этим напомним, что нередко говорят, опираясь на неясные сведения, о болезни царя Ивана, намекая на то, что у него был люэс (сифилис). Исследование скелета дает нам право говорить, что это не так. Ни в костях скелета, ни на черепе нет следов этого заболевания». Иван был отравлен, как и его мать Елена Глинская, как и его первая жена Анастасия Романова; современные исследование останков цариц показало такой же «меркуриализм», как и у царя.
Тонкая игра папского престола (вот где уж коварство) привела к созданию на антирусской базе коалиции великих военные держав того времени. Для чего пришлось совершить государственный переворот в Стокгольме, поменяв протестанта Эрика на католика Юхана, и осуществить манипуляцию выборами польского короля. К власти с помощью откровенного шантажа – татарских набегов – был приведен османский вассал Стефан Баторий. И эта вся силища – Польша, Литва, Швеция, Крым – была направлена на разгром малопроизводительной и малонаселенной России. Противник вел войну на уничтожение, Vernichtungskrieg. Наемные войска Стефана Батория, нанятые на деньги Германской и Османской империй, в стиле Батыя вырезали население и гарнизоны занятых русских городов; шведы в одной только Нарве убили семь тысяч горожан, крымские татары разоряли Рязанский край; подстрекаемые османскими агентами заволновались поволжские народы.
Руси не удалось выйти из внутриконтинентальной замкнутости, но сильное государство, созданное Иваном IV, осталось на века.