Формула ботана: маг плюс лох

Оказалось, не пришли. Дедок ещё пару раз проворачивал свою хитрость в аппендицитах по мере повышения уровня хода. На финише у низкой дверцы под ногами не болталось ни одной бдительной сволочи. Где-то за спинами диверсантов сейчас разгорались три локальных войны, отзвуки которых едва слышались. Су-Блями знал толк в предательстве, не устроив бардак прямо посреди хода, где тот мог бы привлечь внимание. В подсобку замковой охраны они проникли при полной и безоговорочной тишине. Миновав мрачный пыльный склад боезапасов и снаряжения, попали в довольно просторную сторожку. Все населяющие её организмы дрыхли в самых разнообразных позах. Дедок подцепил валяющийся на столе пустой кувшин и принюхался. Что-то недовольно проворчал и проинспектировал остальные. Выбрал из них ещё один и шмыгнул в узкую дверцу отхожего места. Раздались два еле слышных всплеска — пролегающая под этим строением канализация похоронила очередные следы преступления Блямской семейки верных слуг.

— Долго проспят? — уважительно осведомился Лёха, покидая вслед за дедулей место преступления.

— Долго, — буркнул тот и посеменил дальше, хмуро ворча под нос: — Ничего нельзя доверить. Так и знал, что перестараются оболтусы. А ну, как кто хватится? А тут такое. Дрыхнут, понимаешь… Так, вам кого перво-наперво надо? — внезапно остановился он, оборачиваясь.

Лёха едва успел затормозить, дабы не проехаться по сухонькому хрупенькому тельцу асфальтным катком.

— В смысле? — не понял он, потирая саданувшееся об стену плечо.

— Кого убивать-то станете? — деловито уточнил Су-Блями, отчего-то потирая костлявые зеленоватые ручонки. — Фартаха? Или для начала Прана?

— Какого Прана? — обалдел Стас, нависая над макушкой затейливого старпёра.

— Так, великого, — толково растолковал тот и добавил: — Лахуатана же. Какого ж ещё-то? У нас других нет…

— Погоди, отец! — рыкнул Лёха, помогая Стасу грозно повисать над жертвой. — Лахуатан здесь? А почему ты нам этого не сказал?

— Так говорю же, — тоном воспитателя двух олигофренов указал на очевидное старик.

— Что он здесь делает? — перехватил инициативу Стас.

Лёха прав: иногда так трудно не убить кое-кого. Но сейчас несколько не ко времени.

— Так, сидит же, — недоумённо заморгал невыносимый сообщник, но уточнил: — Прямо тут, в подземелье. Связанный весь. Да в рукавицы укутанный, чтоб, значит, волшбу не творить.

— И кто его так?

— Так, сам господин Фартах привёз. Откуда, не говорил. А может, и говорил…

— Веди, — сквозь зубы процедил Лёха, торопливо отступая от соблазнительного кандидата в покойники.

— Так, сразу бы и сказали, — забухтел дед, сворачивая в близлежащий коридорчик.

Стасу очень не хотелось убивать трёх стражников, охраняющих дверь в местный подземный тюремный блок. Он даже сочинил заготовку молниеносного пленения и высасывания из них силы по максимуму. Пусть бы полежали утомлёнными до крайности с кляпами в рту. Но, Лёха его опередил. Едва Су-Блями остановился сбоку от тесного аппендицита с убегающей вниз лестницей, как он осторожно туда заглянул. И тотчас несколько его нитей скользнули, прижимаясь к ступеням. На укоризненный взгляд Стаса этот отморозок не посчитал нужным отвечать. И первым ломанулся вниз, едва три практически одновременных вскрика разорвали пыльную тишину. Устраивать инфаркты его научили, как и всему прочему.

Следующий этап он целиком взял на себя. Подвесил перед носом несколько стрел, распахнул дверь и рванул внутрь. Все пятеро обозначенных дедулей стражников бдили. Сидели вокруг здоровенного бочонка и резались в «Камушки». Лёха выскочил через секунду и захлопнул за собой дверь — сквозь неё просочились несколько ожидаемых, но приглушённых воплей.

— Та-ак, — протянул Дреб-отморозок, усаживаясь на единственный в камере табурет.

Напротив него на застеленной свежим бельём кровати возлежал Пран. Он холодно обозревал нахала, не считая нужным суетиться по поводу вторжения неприятных гостей. На Стаса не смотрел вовсе. А тот натурально охреневал. Охреневал с себя любимого. И уже давно. С того самого момента, как узнал приятную — по всем раскладам — новость: Де'Лох попался, как последний дурак. Но никаких восторгов в душе не наблюдалось. Да и зуда в карающих дланях тоже. Стас дотошно допросил себя и к этому моменту выяснил: он не горит желанием прикончить первого в этом мире персонального врага. Почему?