Формула ботана: маг плюс лох (СИ)

Часть 1

Пролог

Входная дверь хлопнула не сразу. Стас поморщился: если она впустила не одного человека, значит, на горизонте очередная пьянка Ритки. Правда, в дом она таскает не бичей, а вполне себе… публику. С претензией на звание приличных в отдельных областях жизнедеятельности. Но, кому от этого легче? Эта дрянь опять разведёт в квартире хламник, а утром смоется. Стасу же корячится очередная уборка: долгая и трудная. Пусть он и перебрался жить в кабинет отца — и запирается там от гостей тётки — в остальных трёх комнатах те гадят… скоты. Не всегда с одинаковым успехом, но всегда. От кухни вообще воротит. А убирать это засранство в инвалидном кресле…

Губы предательски затряслись. Зубы свело чуть не до хруста. Изнутри наружу рвалась тошнотная злобная дичь. Хотелось орать и ломать всё подряд. Он обвёл помутневшим взглядом книжные полки. Зацепился за полку любимых книг мамы — слегка полегчало. Один раз это уже было. Но, тогда он только-только вернулся из реабилитировки. Слабый, потерянный… И к креслу ещё не привык — разгром не получился. На мебель силёнок не хватило. А полетевшие с полок книги мигом привели в чувство. Книги — это нельзя. Книги в их доме почти иконы.

— Ста-ас! Ты дома?!

А где он ещё может быть?! Ты же, сучка, так ни разу его и не вывезла на улицу. Перед врачами выламывалась, строя из себя любящую тётку. Рекомендации записывала: чем кормить, сколько гулять… Тварина грёбанная! А сама даже лекарства перестала покупать. Да и продукты… самая дешёвка: яйца, куриные потроха, хлеб, молоко да макароны. Причём, Стас готовит себе сам. Хорошо хоть кухня большая, а то бы в этом кресле…

— Стасёныш! — зацокало ноготком в крепкую натуральную дубовую дверь кабинета. — Ну, не будь букой! Отопри! — насквозь фальшиво взмолилась эта дрянь.

Значит, точно кого-то притащила. И теперь его будут доставать. Недолго, но будут. Какими бы свиньями не были приятели тётки, по трезвяку они ещё потряхивали чем-то человеческим. Рвались посочувствовать «бедному парнишке», навечно усевшемуся в инвалидку. Стаса трясло от одного вида этих рож. Даже самых интеллигентных из них. Впрочем, неинтеллигентных Ритка почти не таскала — выпендривалась, изображая москвичку с приличной родословной.

— Э! Стас! Это Гера! — забухало в дверь кулаком. — Открой! Мы тебе тут тортика притаранили!

— Подавитесь! — прошипел Стас.

И накинул на голову любимый мамин плед. Обхватил голову руками, стараясь отрезать себя от начинающегося бедлама. При жизни родителей такого дерьма в их доме не было даже в самые поганые годы, когда началась эта сраная перестройка. Как учинили перестроечный гон с перетрахом страны, так все мигом познакомились с революционной разрухой. Вспомнили, как это здорово: жрать бесделикатесно, но трижды в день. Удивились, что можно остаться без работы, которую прежде, как только не полоскали матерно. И всем-то она сразу понадобилась, невзирая на душевный апломб с запросами. Любой рады, лишь бы живые деньги в руках помять. А у отца дела — и прежде неплохие — в гору пошли. В Штаты его целых два университета заманивали, но он остался. Нашлись покупатели на его голову и дома. Отец был настоящим мужиком. Коренной москвич, а хваткой не уступал настырным провинциалам-завоевателям столицы.

— Стас! Это неприлично! — деланно строго попеняла ему Ритка, вновь застучав в дверь костяшкой пальца, как дятел. — Тебя ждут несколько взрослых занятых людей!

Этот тон она всегда принимала на публике, изображая попечительницу недоросля племянника. Ну, как же! Родители бедного мальчика погибли в автокатастрофе! А сам сиротинушка получил травмы не совместимые с прямохождением. До тошноты знакомая песня. Свою арию Ритка умудрялась вставлять в любой трёп с гостями или телефонными подружками. Эта сука даже заоблачно дорогой сотовый прикупила: доллар за минуту. Раньше была рада любому подарку мамы. На купленную ей два года назад дублёнку чуть ли не молилась. А теперь спускает деньги Стаса, и никакие тётки из всяких там опек ей не указ. Тоже все насквозь купленные твари. Им до безногого сироты столько же дела, как ему самому до крестьян Камбоджи.

— Что бы сказала твоя мама?! — добавила в укоризну картинной горечи Ритка, настырно царапаясь в дверь. — Стас, ты уже взрослый человек. А ведешь себя, как капризный ребёнок, — попыталась она взять его на слабо.