Формула боя

Надев тапочки, Малышев в трусах и майке прошел мимо дневального в курилку. Во рту было сухо, курево не лезло. Напившись из-под крана холодной воды и докурив сигарету, Сергей вернулся на место и сел на кровать.

Напротив него была аккуратно заправленная кровать Антона, тумбочка, которую они делили на двоих, остатки индийского чая в жестяной банке, который они заваривали по вечерам, тоже на двоих, общая тетрадь, из которой они вырывали листы для писем, пачка конвертов…

Сергей уже давно потерялся в догадках, до сих пор не веря, что Антон мог совершить подобное преступление. Все говорило за то, что это сделал он. Все. Однако Малышев не верил. Ну ладно бы там одного Шляха шлепнул, а то расстрелял и караульных, из которых Мишка Каргин уже отстоял свой пост, а Игорь Полетаев готовился заменить Антона. Их-то за что?

Малышев, посидев еще немного, стал решительно одеваться.

…Дежурный по штабу лейтенант Говоров, приоткрыв дверь в кабинет, где временно располагался Рябов, доложил:

– Товарищ подполковник, к вам младший сержант Малышев.

Рябов не ответил. Он лежал на кушетке и спал по-походному: рубашка на груди расстегнута, ботинки стояли рядом с кушеткой, галстук перекинут через спинку стула.

Говоров, покачав головой, обернулся к Малышеву.

– Может, до утра потерпишь? Видишь, спит человек.

– Я-то могу потерпеть, а дело нет. Он сам велел будить его в любое время. Давай буди.

– Не буди, а будите, товарищ младший сержант.

– Вчера придешь. Буди.

Сказав «ха», Говоров вошел в кабинет. Они с Малышевым были почти ровесниками, оба из Курска и в первый же день знакомства перешли на «ты».

– Товарищ подполковник! – лейтенант потряс спящего за плечо.

– Да? – Рябов открыл глаза и посмотрел на дежурного.

– К вам Малышев из третьей роты. Я не хотел будить, но он говорит, что срочно.

Рябов, сев на кушетке, посмотрел на дверь. Там стоял Малышев.

– А, Сергей. Заходи. – Следователь, обуваясь, попросил Говорова принести чаю.

– Мухой! – тихо напутствовал его Малышев, входя в кабинет.

– Что, Антон спать не дает? – спросил подполковник, подсаживаясь к столу. Расчесав волосы, он дунул на расческу и положил ее в карман. – У меня он тоже не выходит из головы. Сегодня по телефону говорил с его матерью – плачет. Успокаивал как мог.

– Не появлялся? – спросил Малышев, опускаясь на стул.

– Так скоро его не жди. – Рябов вопросительно посмотрел на Сергея. – Вспомнил что?

– Не знаю, может, это не пригодится, но в последнее увольнение, когда Антон вернулся в роту, мне показалось, что от него пахнет краской.

– Краской?

– Да, скорее всего масляной. Въевшийся такой запах, как будто он или на складе весь день пробыл, или красил что-то.

– Может, это были женские духи? Мне помнится, ты утверждал, что он встречался с девушкой.

– Говорил, товарищ подполковник, – поправил его Малышев, – но не утверждал. Я предполагал. А запах точно был как от краски, никакие духи так пахнуть не могут. Я сколько раз дома ремонт делал – полы красил, двери, рамы. Точно, от него краской пахло.

– Так ты думаешь, он подрядился и делал у кого-то ремонт?

– Я ничего такого не думаю, не успел, я только недавно вспомнил об этом.

Рябов надолго задумался, подвинув перхающему Сергею пепельницу. Тот, закурив, извинился:

– Как ночью покурю, так…

В кабинет вошел Говоров, поставив на стол два дымящихся стакана с чаем. Малышев незаметно для подполковника небрежно махнул ему рукой: «Свободен».

Лейтенант раздул ноздри и вышел.

Сергей шумно отхлебнул и тут же затянулся, выпуская дым носом. Чай был крепким, то, что надо, и слегка вязал небо.

– Вы, наверное, земляки с лейтенантом или родственники, – неожиданно предположил Рябов.

Малышев здорово удивился, ему казалось, что подполковник, уйдя в свои мысли, ничего не замечает вокруг, а тот даже приметил неуловимый жест сержанта, его выражение лица и сделал соответствующие выводы.

– Да, – признался он. – Я сам из-под Курска, а Павел из самого города.

– У вас дружеские отношения?

– Скорее приятельские. Дружил я только с Антоном. – Малышев нерасчетливо сделал большой глоток чаю и шумно задышал. – Товарищ подполковник, можно откровенно поговорить об Антоне? Вернее, не откровенно, а как-то по-бытовому, что ли… Ну вот стреляйте вы меня, а я скажу, что Антон не мог сделать такого! Я не заступаюсь, я… Даже не знаю, как это сказать.

– Понятно, Сергей, ты говоришь сердцем, то, что чувствуешь.

– Точно-точно, – кивнул Малышев, – сердцем. Даже больше: всей грудью. Интуиция, понимаете? Подставили его, вот что, – неожиданно заявил он.

– Почему же в таком случае он не явится и не расскажет обо всем?

– Потому что подстава очень аккуратная, все на нем сходится. Да и вы сами так же думаете, разве нет?

– Думаю, думаю, только вот одной детали недостает пока. Так ты говоришь, вы друзья с лейтенантом? Его Павлом зовут, а фамилия?

– Говоров.

– А у Антона были друзья из офицеров?

– Нет, я точно знаю.

– А какие у него были отношения с Романовым?

– С командиром роты? Теплые: ты начальник, я дурак… Простите, товарищ подполковник.

– Ничего. А ты дома был у Говорова?

– Честно? Если честно, то был. И не раз. Он в военном городке живет.