Формирование философии марксизма

Значение этих положений Маркса заключается в конкретной, глубоко диалектической постановке проблемы противоположностей, такой постановке, которая принципиально исключает смешение действительных противоположностей, например истины и заблуждения, нищеты и богатства, войны и мира, не отрицая диалектического отношения между ними. Стирание противоположности между «абстрактным спиритуализмом» и «абстрактным материализмом» – наглядная иллюстрация такого софистического искажения диалектики. И Маркс, решительно выступая против жонглирования понятиями, показывает, что в данном отношении действительных крайностей истина на стороне материализма. Абстрактное понятие, поскольку оно есть лишь отвлечение от чего-то другого, лишено самостоятельного значения. «Так, например, дух есть лишь абстракция от материи. Тогда ясно само собой, что это понятие, именно потому, что указанная форма должна составлять его содержание, представляет собой, напротив, свою абстрактную противоположность, тот предмет, от которого его абстрагируют, в его абстракции. В приведенном нами примере реальной сущностью предмета является, стало быть, абстрактный материализм» (1, 1; 322).

Мы видим, что диалектический анализ отношения противоположностей, которое не укладывается в раз навсегда заданную схему, позволяет Марксу сделать в высшей степени важный вывод о несостоятельности спиритуализма, который, абстрагируясь от материи, выдает свою абстракцию за позитивное определение какой-то основополагающей сущности. Маркс доказывает правоту материализма, отвергая как спиритуализм, так и попытки примирения противоположных философских направлений. Что же касается термина «абстрактный материализм», то он, по-видимому, фиксирует критическое отношение Маркса к предшествующей материалистической философии, сознание необходимости ее диалектического развития. Критика гегелевской диалектики не исчерпывается разъяснением несостоятельности идеалистической интерпретации опосредования как способа разрешения противоречия. Указывая на необоснованность отождествления различий внутри одной и той же сущности «с превращенной в самостоятельную сущность абстракцией», с одной стороны, и действительной противоположностью исключающих друг друга сущностей – с другой, Маркс вскрывает троякое заблуждение гегелевского, т.е. диалектического, наиболее развитого и значительного по своему содержанию, идеализма. Во-первых, оно состоит в том, что «всякая абстракция и односторонность считает себя за истину на том основании, что истиной является лишь крайность, и вследствие этого тот или иной принцип выступает только как абстракция от какого-нибудь другого, вместо того чтобы выступать как целостность в себе самом» (1, 1; 322). Во-вторых, «резкость действительных противоположностей, их превращение в крайности считается чем-то вредным, чему считают нужным по возможности помешать, между тем как это превращение означает не что иное, как их самопознание и в равной мере их пламенное стремление к решающей борьбе» (там же). И наконец, в-третьих, это заблуждение, как было показано выше, заключается в самой попытке «опосредствовать» то, чтo вследствие специфической природы данного противоречия исключает опосредование.

Критика учения Гегеля о противоречии и его опосредовании составляет центральный пункт Марксова анализа идеалистической диалектики, который является, на наш взгляд, наиболее зрелой (в смысле приближения к диалектическому материализму) частью рукописи.

Формирование материалистических воззрений Маркса на общество закономерно совпадает с переходом от революционного демократизма к научному коммунизму. Главное в этом процессе – отрицание идеалистического понимания государства, сведение государства к его действительной основе, обоснование необходимости революционизировать гражданское общество путем уничтожения господства частной собственности и установления подлинной демократии. А для этого необходимо, чтобы «движение государственного строя, его прогрессивное движение стало принципом государственного строя, следовательно, чтобы принципом государственного строя стал действительный носитель государственного строя – народ» (1, 1; 284).

Опровергая утверждения Гегеля о том, что в конституционной монархии государственный интерес совпадает с интересами народа, Маркс разъясняет, что всеобщее дело государства может и должно осуществляться самим народом. Недостаточно замены конституционной монархии республикой, необходимо такое государство, где «сам народ есть это всеобщее дело; здесь речь идет о воле, которая свое действительное наличное бытие в качестве родовой воли имеет лишь в обладающей самосознанием воле народа» (1, 1; 292).