Формирование философии марксизма

Отношение диалектической преемственности между философией марксизма и предшествующими ей учениями не возникает подобно Минерве из головы Юпитера; оно складывается, утверждается лишь постепенно через противоречия, борьбу и преодоление неизбежных заблуждений. Это обстоятельство нередко превратно истолковывается не только противниками марксизма, но и некоторыми марксистами. Одни переоценивают момент преемственности, особенно в отношении марксизма к немецкой классической философии, другие, напротив, односторонне подчеркивают отрицание марксизмом предшествующей философии. В обоих случаях вследствие одностороннего недиалектического подхода к сложному историческому процессу преемственности исчезает позитивное содержание революционного переворота в философии, совершенного марксизмом. Исследователю процесса формирования марксистской философии следует прежде всего отрешиться от убеждения, согласно которому существуют такие несовместимые противоположности, как упразднение философии в старом смысле слова (как «науки наук», противополагаемой конкретным наукам и практике) и революционно-критическое освоение философского наследия человечества.

Усвоение изложенных выше истин, поскольку они формулируются в общем виде, – дело, разумеется, не столь уж сложное. Настоящие трудности выявляются тогда, когда исследователь начинает применять эти общие методологические положения к конкретному анализу процесса формирования философии марксизма. Противоположность между исходным пунктом этого процесса и его конечным результатом и складывается, и проявляется весьма своеобразно. Принципиально новое содержание создаваемого Марксом и Энгельсом философского учения лишь постепенно обретает соответствующий ему способ выражения. Исследователь, занимающийся ранними произведениями Маркса и Энгельса, буквально на каждом шагу обнаруживает несоответствие между объективным содержанием создаваемых ими философских концепций и формой их изложения, которая в значительной мере принадлежит по существу уже преодоленным философским учениям.

Разумеется, исследователь прежде всего должен зафиксировать факты такого несоответствия там, где они имеют место, ибо в ином случае объективное содержание новых, имеющих принципиальное значение положений окажется просто незамеченным или, что еще хуже, неправильно истолкованным. Но задача исследователя ранних произведений Маркса и Энгельса не сводится лишь к тому, чтобы отделить новое содержание от несоответствующей ему формы изложения: форма, как известно, существенна. Неадекватная форма изложения свидетельствует о том, что новое содержание еще не вполне определилось, недостаточно отмежевано от тех философских учений, из которых оно вырастает. Необходим, следовательно, критический анализ этого нового содержания, в котором обнаруживаются и черты еще не изжитого старого. Такое рассмотрение позволяет объяснить далеко не случайный (и значит, не просто субъективный) характер неадекватной формы выражения.

Читателю, недостаточно знакомому с ранними произведениями Маркса и Энгельса, эти рассуждения могут показаться слишком абстрактными, не относящимися к предмету исследования. Чтобы рассеять такое впечатление, мы хотим, предваряя последующее изложение, подтвердить эти общие положения конкретным примером, выявляющим отличие ранних работ Маркса и Энгельса от произведений зрелого марксизма. Это, правда, несколько удлинит наше введение, но зато сделает более понятными задачи всего исследования.