Формирование философии марксизма

В статье «Коммунизм газеты „Rheinischer Beobachter“» Маркс разоблачает попытки реакционеров изобразить религию и церковь как силы, возвышающиеся над противоположными социальными интересами и указывающие всем людям путь искупления и солидарности. Коммунизм, разъясняет Маркс, представляет собой революционное отрицание капиталистического строя, христианство же фактически санкционирует угнетение и эксплуатацию человека человеком. В прошлом христианство оправдывало античное рабство и крепостной строй. Ныне оно оправдывает, хотя и не без оговорок, эксплуатацию пролетариата. Христианство провозглашает божественной необходимостью деление общества на противоположные классы. Его призывы к господствующему классу благодетельствовать угнетенным и эксплуатируемым – лицемерные благочестивые пожелания. Трудящимся же христианство обещает компенсацию на том свете за ту несправедливость, которую испытывают они на земле.

«Социальные принципы христианства, – пишет Маркс, – объявляют все гнусности, чинимые угнетателями по отношению к угнетенным, либо справедливым наказанием за первородный и другие грехи, либо испытанием, которое господь в своей бесконечной мудрости ниспосылает людям во искупление их грехов.

Социальные принципы христианства превозносят трусость, презрение к самому себе, самоунижение, смирение, покорность, словом – все качества черни, но для пролетариата, который не желает, чтобы с ним обращались, как с чернью, для пролетариата смелость, сознание собственного достоинства, чувство гордости и независимости – важнее хлеба.

На социальных принципах христианства лежит печать пронырливости и ханжества, пролетариат же – революционен.

Вот как обстоит дело с социальными принципами христианства» (1, 4; 204 – 205).

Не приходится доказывать, что это разоблачение христианства существенно отличается от фейербаховской критики. У Фейербаха речь шла главным образом о том, что христианство обедняет, принижает, деморализует человека вообще, всякого человека. Это, конечно, так, но суть дела заключается прежде всего в том, что христианство, как и всякая религия, представляет собой апологию эксплуататорских порядков; эта-то сущность христианства оказывалась обычно вне поля зрения Фейербаха. Он выступал против религии с позиций буржуазного гуманизма. Маркс же разоблачает христианство как пролетарский революционер.

Таким образом, не только на первом, революционно-демократическом этапе формирования марксизма, но и в дальнейшем, когда Маркс и Энгельс становятся основоположниками диалектического материализма и научного коммунизма, борьба против религии составляет одну из наиболее важных сторон в развитии марксистского мировоззрения. Какие бы проблемы – философские, социологические, исторические, экономические – ни разрабатывали Маркс и Энгельс, они всегда обосновывают научный, пролетарский атеизм.

2. Критика Марксом экономической утопии П. Прудона и вопрос об исторически преходящем характере капиталистических отношений

Новый шаг вперед в обосновании научного коммунизма представляет собой выступление Маркса против учения П. Прудона. Если критика «истинных социалистов» была направлена прежде всего против спекулятивно-идеалистического истолкования социализма, то критика прудонизма не только развенчивала идеализм, но и опровергала ложную экономическую концепцию мелкобуржуазного социализма.

Еще до Прудона некоторые английские социалисты (Годскин, Брей и др.) делали социалистические выводы из теории стоимости. Хотя Прудон и не называет этих своих предшественников, он, по-видимому, опирался на их идеи, а в своем проекте «менового базара» прямо повторял Брея. Впрочем, в отличие от английских социалистов Прудон попытался соединить теорию стоимости, истолкованную в духе утопического социализма, с философской концепцией всемирной истории.

Маркс, как уже отмечалось, в общем положительно оценил раннюю работу Прудона «Что такое собственность?». В 1844 – 1845 гг., находясь в Париже, Маркс общался с Прудоном и старался повернуть его на путь революционной борьбы с капитализмом. Но Прудон эволюционировал вправо, сближаясь с «истинными социалистами», через которых он приобщился к гегелевской философии. Попытка Маркса привлечь Прудона в «Коммунистический корреспондентский комитет» также, как уже говорилось выше, не увенчалась успехом.