Форменное безобразие. Трилогия

Когда я стояла посреди энергетического сгустка, я чувствовала себя менее ужасно, чем когда закончила читать очередное послание своего напарника.

— С другой стороны, — подумала я, — даже этот ужас не идет ни в какое сравнение с той болью, которую я испытывала несколько дней назад.

Наверное, именно эта мысль помогла мне не сойти с ума в тот момент. Такой знакомый, такой уютный мир — рухнул. Самый родной человек, самый лучший друг оказался… Мне кажется в русском языке не существует слова, которым можно было бы такого человека.

Все встало на свои места. Из четырех вампиров, с которыми я встречалась — трое пили мою кровь. По работе, за последние три года у меня было еще четыре подобных случая.

— Ну что? Не заскучала без меня? — Легок на помине Игорь, плюхнулся рядом. — Мне кажется, я вернулся еще раньше, чем обещал. Что с тобой? — он заметил выражение на моем лице.

Я ничего не сказала, просто молча отдала ему телефон с прайсом.

— А, это, — Гарик поджал губы, нахмурившись, — решила проверить мою почту. Спасибо. Что ж, все равно, рано или поздно ты бы узнала.

— Как ты мог так поступить со мной? — тихо спросила я. — Как? Я… Мы столько пережили вместе, как ты мог такое сделать? Я думала, ты моя семья, ты… — мой голос сорвался, я с трудом сдерживала слезы.

— Маш, я накосячил, я признаю, я реально приношу извинения. Мне очень жаль. Я совершенно был не прав, я хотел с самого начала с тобой поговорить, а потом, когда все случилось, просто не знал, как к тебе подойти. Я все исправлю, я знаю как все исправить. — Долинский выглядел искренне расстроенным, и я на секунду решила, что сейчас он скажет, что давно пытался все это прекратить, но у него не было выбора: обязательства, проблемы, карточные долги. В общем даст какое-то разумное объяснение и мы сейчас сядем, рассмеемся и будем решать проблему вдвоем. Я уже готова была выдохнуть с облегчением. — Ты не переживай, — Игорь похлопал меня по руке, — если уж ты меня запалила, я обязательно выплачу тебе твои 10 процентов от суммы. Там неплохо набирается, порядка 100 тысяч долларов. Хорошие деньги! Ты куда? — я сорвалась с места.

— То есть ты думаешь, что единственное, что ты сделал не так, это не дал мне денег? — на мой крик обернулась пара за соседним столиком.

— Да что с тобой такое? Ты настоящая истеричка. Что ты орешь? — Зашипел Долинский. — А что еще я сделал не так? Ничего, кроме пользы я не принес. Парни счастливы, они пьют свежатинку, ты счастлива, тебя любят красавцы, дарят тебе подарки, ты вспомни в самом начале твоей работы, сидела в одиночестве первый год, а потом, началась личная жизнь, причем с самыми-самыми. Секс опять — таки регулярный, безопасный и качественный. И для здоровья полезно и самооценка повышается.

Я просто не знала что сказать.

— Я… — начала было и замолчала, — я…, я…

— Маш, вернись? Ты куда? — Крикнул мне Гарик вслед.

Я молча встала и пошла к двери. Я точно знала, что мне нужно делать.

Я не помню, как добралась до офиса, как зашла в кабинет к шефу, что — то на автомате отвечая Светочке, мне повезло. Несмотря на выходной, Лев Борисович был у себя.

— Ты серьезно? — Спросил он, прочитав мое заявление. — Вот так внезапно? Ты хочешь уйти?

Что-то случилось?

— Да, Лев Борисович, — я медленно выдавливала из себя слова, — я несколько дней видела человеческую грязь, после чего выяснилось, что меня поместили в энергетический сгусток, который меня чуть не убил. Ту боль, которую я чувствовала, я, никому не пожелаю испытать. И я не знаю, чем я буду еще заниматься. У вас работать интересно, но моя жизнь и здоровье мне дороже.

— Ну, что же, — кивнул мой шеф, — понимаю. А Гарик, что обо всем этом думает?

— Гарик, — я сглотнула. — Гарик, конечно, недоволен, но он не в силах переубедить меня. Тем более, что он тоже понимает через что мне пришлось пройти.

— Это твое последнее решение?

— Да, Лев Борисович, — спасибо вам большое, это было прекрасное время, но я ухожу.

— Я хочу напомнить тебе, что согласно, подписанному тобой контракту, в случае немедленного увольнения, ты обязана освободить квартиру в течение двух часов.

Я кивнула.

— И стандартный пункт любого договора в нашей организации. Тебе не просто не разрешается упоминать о том, где ты работала. Ты не имеешь права общаться никаким образом ни с кем из своих бывших коллег, ни с кем из тех, с кем ты так или иначе пересекалась по работе, будь это коллега, клиент или журналист. Неважно, из какой сферы, люди или индивиды с иной сутью. Ничего в твоей будущей жизни не должно напоминать тебе об этой.

Сейчас мне это было на руку как никогда.

Я снова кивнула.

— С момента, как я подписываю твое заявление, то есть с настоящего момента, ты не будешь иметь права разговаривать здесь, ты должна будешь молча выйти и никогда не появляться. У тебя есть возможность вернуться, мы уважаем желания своих сотрудников, и раз в полгода предоставляем им возможность пересмотреть свое решение. Имей это в виду.

Я кивнула в третий раз.