Формалин (СИ)

К счастью, урок с Диланом в зале не прошел зря: выдергиваю руку, нанося удар в челюсть. Мужчина отскочил, выронив бутылку. Я обеими руками берусь за биту, тяжело дыша. Волосы путаются, когда встряхиваю головой. Локоны липнут к лицу и лезут в глаза. Переступаю с ноги на ногу:

— Пап, послушай меня. Я пришла за тобой. Нам надо уходить.

— Я знаю, что ты… Черт возьми… — стонет, поднимаясь, но косится в бок, кинувшись ко мне.

Единственное, что пришло мне в голову, — это бежать. Отец не слышит меня. Не хочет слышать. Бегу в зал, хлопая за собой дверью, которую отец бьет ногой, выбегая за мной:

— Кэйлин! Остановись!

Не оборачиваюсь, ведь его голос искажается. Это не мой отец.

Открываю очередную дверь, спотыкаясь. Лестница ведет вниз. Оглядываюсь.

Оно ползет за мной, перебирая всеми руками. Бежит на четвереньках, словно какое-то животное. Нет, насекомое.

Шипение.

Оно поглощает меня своими глазами. Эти бездны. Мне нужно бежать!

Сердце готово вырваться из груди, когда я закрываю дверь, кинувшись вниз. Опять дверь. Распахиваю ее, захлопнув, и закрываю на щеколду, слыша, как нечто тяжелое скатилось по ступенькам, ударившись о дверь. Я прижимаюсь всем телом к ней, не дав щеколде сорваться.

Прислушиваюсь.

Тихо.

Прикрываю глаза, кусая губы.

Шорох.

Замираю, впивая ногти в ледяной металл биты. Роняю короткие вздохи. Резко оборачиваясь, и держу оружие перед собой. Зрачки бегают по помещению: это подвал?

У стен стоят шкафы, в углах свален старый хлам, прикрытый тряпками. В центре стол. На столе свечи. Сглатываю, слыша шорохи. Они раздаются в каждом углу. Не давая сосредоточиться.

И шепот.

Этот раздражающий уши шепот.

— Ты все-таки вернулась ко мне, — этот голос действует мне на нервы, но я не вздрагиваю от неожиданности, биясь в конвульсиях от страха. Смотрю в сторону стола. По другую сторону стоит Петра. Девушка одета в длинное платье, оголяющее ее плечи. Она улыбается мне.

Я лишь рычу:

— Что, блять, тебе надо от меня?

— Мне? Или тебе? Это ведь ты вернулась ко мне, — она скользит пальцами по гладкой поверхности стола. Я сжимаю губы, продолжая держать биту перед собой:

— Где мой отец? — мой голос грубеет.

— Не знаю, — она притворно задумалась. — А ты разве не встретила его, пока шла сюда, ко мне.

Я напрягаюсь:

— Не играй со мной…Я не верю тебе. Это ведь все ты, — невольно поддаюсь эмоциям, засевшим в груди. — Это из-за тебя моя жизнь рушится, Кэтрин.

Девушка подняла глаза:

— Нет, я хочу помочь тебе обрести свободу, Кэйлин.

— Что Оно, черт возьми, такое?! — срываюсь, желая знать правду.

— Оно? А, — она моргает, смахивая ладонью пыль со стола. — Ты знаешь, мысли материальны, — выпрямляется, смотря на меня. – Все, о чем мы думаем, живет в том месте, где мы живем.

Я начинаю отходить в бок, ведь девушка обошла стол, медленно перебирая ногами.

— Ты, думаю, уже понимаешь, что из себя представляет семья Монтез. Так вот, их мысли и создали Его. Они, живя здесь, все время ссорились, ругались, проклиная друг друга, а все, о чем мы думаем, становится нашей реальностью, поэтому стоит следить за ходом своих мыслей, согласна?

— Если это мысли, принадлежащие этому дому, тогда какого черта они донимают меня за его пределами? — отхожу к шкафу, чувствуя, как по спине пробежал знакомый холодок.

Они здесь. Повсюду. В этом помещении.

— Все просто. Есть два варианта: либо твой мир схож с тем, в котором Они живут, либо твой дух настолько слаб, что Им удалось проникнуть в твою голову. Поэтому все, что ты видела вне дома, это лишь твои галлюцинации. Это и произошло с О’Брайеном.

Мои руки слабнут. Я моргаю, опуская биту:

— Это ты… — шепчу. — Из-за тебя его машина слетела с дороги…

— Не-а, — весело произносит Петра. — Это все Оно. Оно проникло ему в голову. Знаешь, Оно, наконец, смогло это сделать. Дилан был всегда таким недоступным. Казалось, что ничто не может прорвать его «защиту», но нет, — её это забавляет.

— Дилан… Он-то что тебе сделал?! — кричу, вновь поднимая биту, и отхожу к столу, чтобы оказаться как можно дальше от нее. Девушка хмурится:

— У меня был уговор с сущностью. Я обещала отдать ему себя, взамен Оно бы уничтожило моих недругов: семья Монтез, а в частности Кларисса, Линк.

— Дилан ведь был твоим другом, — шепчу, не веря.

Кэтрин смеется:

— Другом? Неужели? — вздыхает. — Ты считаешь его таким хорошим, так ведь? А ведь его вина в моей смерти тоже есть, — она медленно наступает.

Я хмурюсь, не понимая:

— Ты умерла от разрыва сердца…

— Серьезно? — она щурит глаза. – Нет, Кэйлин, это Линк убил меня.

Мои губы раскрываются:

— Линк? — пищу.

— Не все так просто.

Я выпрямляюсь, собравшись:

— Ты убила его мать, уничтожила его нормальную жизнь, ты все разрушила. И после этого требуешь к себе жалости? — рычу. —

Да я бы сама тебе башку свернула, если бы знала. Что ты — виновник в смерти моих близких. Линк убил тебя, что ж, — киваю. — Дилан тут причем?

Петра отводит взгляд: